Но в этот раз… я просто не знала, в своем ли я уме. Собственное горе не позволило мне понять, как далеко может зайти его светлость, не теряя шансов унаследовать мои деньги. Какой трудный выбор мне предстоит сделать.– Выбор? – рявкнул Дансуорт. – О каком выборе, вы, черт возьми, говорите?Остановившись у рояля, она осторожно положила руку на инструмент и снова посмотрела на Салтердона.– Выбор между чувством и долгом, Дансуорт. Между свободой и проклятой удавкой ответственности, которая с рождения сдавливает нашу аристократическую шею.– Выбор, говорите? – сжав кулаки, ответил Дансуорт. На скулах его вздулись желваки. – Единственно возможный выбор, моя добрая леди, это состричь волосы, одеться, как подобает благородному человеку, и выполнить обещание, данное моей дочери.– А если он этого не сделает? – вскинула брови герцогиня.– Тогда я позабочусь, чтобы все гости, находящиеся в доме, узнали, как вы пытались обмануть меня и мою дочь.Этот мошенник (он ткнул пальцем в лицо Бейсинстока) должен был обманом заставить мою дочь выйти замуж за человека, умственно и физически неполноценного.– Если он умственно и физически неполноценен, – сказала герцогиня, – тогда зачем вы вообще заставляете дочь выходить за него замуж?– Он герцог Салтердон, мадам. И моя дочь станет герцогиней. Она будет герцогиней… нравится это вам или нет.С этими словами он схватил Лауру за руку и потащил прочь из комнаты.– Папа, папа, – всхлипывала она. – Я не хочу выходить замуж…– Тихо!– Но…– Молчи! * * * Звуки игравшего внизу оркестра разносились по всему дому. Собравшиеся в танцевальном зале гости пили лучшее шампанское герцогини, демонстрировали роскошные парижские туалеты и строили предположения, почему его светлость еще не вышел к своей явно расстроенной невесте и ее взмокшему отцу.Если быть точным, то он не показывался никому.Кроме Марии.Положив руки на плечи Салтердона, она смотрела поверх его головы на их отражение в зеркале. Она попыталась улыбнуться. Не получается. Слова тоже застревали у нее в горле. Сначала нужно закончить начатое.Захватив пучок его волос, она взмахнула острой бритвой. Шелковистые пряди скользнули между ее пальцами и упали ему на плечи. Темные волосы продолжали падать на пол, кольцами ложась у ее ног. Когда у нее в руке оказалась последняя прядь, Мария изо всех сил стиснула пальцы и прижала ее к груди.– Далила, – прошептал он. – Ты лишаешь меня мужественности и отдаешь врагам.– Ради вашей же пользы, сэр.Он повернулся на стуле и нежно взял ее за руку.– Ты спустишься со мной вниз.– Нет, – она отстранилась и взяла красивый черный фрак с мягким бархатным воротником, который Салтердон небрежно бросил на кровать. – Кроме того, мне просто нечего надеть для такого торжественного случая. Черное платье сиделки здесь вряд ли будет уместно.Она застенчиво разгладила ладонями свою юбку.– Я уверена, что вы прекрасно справитесь и без меня. Почти без видимых усилий Салтердон встал со стула, надел двубортный жилет и повязал широкий льняной галстук.– Странно, что я никогда не замечал, как эта чертова штуковина мешает дышать. Неудивительно, что брат каждый раз сыплет проклятиями, когда бывает вынужден надевать его.Мария подала ему пиджак и отвела взгляд. Он величественно вдел руки в рукава, а затем медленно повернулся к ней.– Итак, мисс Эштон. Похож я на герцога?– Да, – ответила она, не глядя. – Вы просто… неотразимы, ваша светлость. Но ведь… вы всегда были таким.– Маленькая лгунья. Совсем недавно мой вид наводил на тебя ужас.– Меня пугал ваш характер, сэр, а не внешность. Совсем не Внешность.Он опять потянулся к ней. Мария бросилась к двери в свою комнату. По дороге она – как ни старалась – не выдержала и оглянулась. Он стоял во всем блеске своей надменной красоты – воплощение аристократизма и равнодушия. Только глаза, в которых отражались огни яркой люстры, были живыми. * * * Спрятавшись за портьерами наверху, Мария наблюдала за герцогом Салтердоном, медленно и осторожно спускавшимся по лестнице. С одной стороны от него шла герцогиня, с другой стороны брат. Шум разговоров внизу сразу смолк – гости увидели, что хозяин решил присоединиться к ним. Он входил в привычную жизнь с легкостью и грацией искусного танцора. Завтра он будет совсем другим человеком. Он будет принадлежать им… и ей… леди Лауре Дансуорт, которая не любит его… которая любит другого.Толпа друзей, словно морской прилив, нахлынула на него и увлекла за собой в соседнюю гостиную, скрыв от ее взгляда.Музыка заиграла вновь, и Мария вернулась в свою комнату. Она открыла книгу, прекрасно понимая, что даже если и сможет сфокусировать взгляд на расплывающихся строчках, но понять смысл прочитанного будет не в силах. Она пыталась не обращать внимания на доносившийся снизу веселый шум: громкий смех и звуки скрипки, от которых ей хотелось плакать.Нет, она не заплачет. Она не будет себя жалеть. Она в первый и, возможно, единственный раз в жизни узнала любовь – и этого достаточно.А потом она увидела платье.Оно висело на крючке платяного шкафа: малиновая туника, напоминающая древнегреческую. К лифу была приколота записка.«Я буду танцевать с тобой при луне».Нет! Разве она осмелится? Она не носила ничего, кроме серого и черного. Зачем он ее так дразнит?Хотя что в этом плохого?Дрожащими руками она стянула с себя одежду, уронила ее на пол, оттолкнула ногой в сторону и протянула руки к роскошному платью, которое было прекраснее, чем она могла представить себе в самых смелых мечтах.В мгновение ока Мария натянула его на себя, почувствовав, как легкая и нежная ткань скользит по телу и малиновым водопадом стекает к ее ногам, а затем повернулась к зеркалу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84