Но она им не доверяла. Никому, за исключением, возможно, тети Миллисент.
Джерард уже успел понять это, когда услышал неторопливые шаги и стук трости. Присутствующие дружно обернулись. На пороге стоял пожилой джентльмен. Прежде чем шагнуть вперед, он нашел взглядом и внимательно рассмотрел гостя. Двигался он медленно, но не от физической немощи. Шаги скорее были размеренными.
Маркус, лорд Трегоннинг, был джентльменом старой школы. Джерард распознал все признаки: старомодный покрой фрака, панталоны до колена, намеренно медленная походка. Трость, в которой он не нуждался, явное нежелание замечать всех остальных, кроме тех, кого он предпочел увидеть.
А именно Джерарда Деббингтона. Втайне он был рад, что прошел школу Вейна и Габриэля Кинстеров, научивших его сохранять внешнюю бесстрастность. Никакие запугивания стариков не могли подействовать ни на него, ни на Барнаби.
Уголком глаза Джерард заметил, как Барнаби поджал губы, стараясь не улыбаться. Выражение лица было добродушным, хотя его сиятельство вряд ли посчитал бы его таковыми. В конце концов, они были гостями в его доме.
В темном взгляде лорда Трегоннинга таилась более резкая, более критическая оценка гостей, чем в глазах дочери. Лицо очень бледное, с глубокими морщинами, по мнению Джерарда, проведенными скорбью. Волосы его все еще были густыми и темными. Глубоко запавшие глаза полуприкрыты тяжелыми веками. Несмотря на возраст, держался он прямо. Рука, державшая трость, была рукой старика, с покрытой веснушками кожей, но в ней ощущалась сохранившаяся сила. Определение, пришедшее на ум Джерарду: изможден, измучен заботами, но все еще горд как дьявол.
Его сиятельство остановился от них не более чем в двух футах. Усталые карие глаза впились в его лицо. Наконец лорд 'Трегоннинг кивнул:
– Джерард Деббингтон, полагаю?
Джерард наклонил голову. Его сиятельство протянул руку. Джерард пожал ее, спокойно выдерживая пристальный взгляд графа.
– Я счастлив, что вы согласились принять мой заказ, сэр.
У Джерарда хватило ума не проявить чересчур большого энтузиазма по поводу переговоров.
– Как вам известно, сады – сильнейшая приманка. Разве можно упустить такой шанс?
Трегоннинг поднял брови:
– А портрет?
Джерард устремил взор на Жаклин. Та успела отойти к компании молодых девушек и что-то им говорила.
– Что касается портрета, думаю, мои прежние сомнения, о которых вам, разумеется, рассказывал мистер Каннингем, к счастью, развеялись, и я вполне готов начать работу.
Ему потребовалось немало усилий, чтобы не выдать себя и оставаться холодно-учтивым. В голосе проскальзывал лишь легкий интерес, хотя на самом деле Джерард мечтал об одном: отправить Трегоннинга и всех остальных на другую планету, выхватить альбом, усадить перед собой Жаклин и рисовать, рисовать...
С трудом оторвав взгляд от девушки, он повернулся к хозяину как раз вовремя, чтобы увидеть, как на изможденном лице Трегоннинга промелькнуло облегчение.
– Вы позволите мне представить достопочтенного Барнаби Адера?
Трегоннинг пожал руку Барнаби. Джерард воспользовался моментом, чтобы проверить свое впечатление. Да, Трегоннинг отчасти расслабился. Плечи чуть опустились, ощущение мрачной решимости слегка померкло.
Отвернувшись от Барнаби, Трегоннинг вновь смерил взглядом Джерарда, на этот раз более одобрительно.
– Возможно ... – Трегоннинг посмотрел в сторону леди, молодых и не очень, но дружно пытавшихся делать вид, будто не слушают, – нам стоит пройти в кабинет и обсудить ваши требования.
– Вы совершенно правы.
Джерард посмотрел на Жаклин, которая опять отошла в сторону.
– Неплохо бы определить методы, которые я собираюсь применить. И вообще все, что будет необходимо для написания именно того портрета, который мы оба хотим увидеть.
– Прекрасно, – кивнул Трегоннинг, показывая на дверь – Прошу вас.
– Маркус? Маркус, подождите!
Мужчины обернулись. Пожилая дама, представленная Джерарду как леди Фритем, манила их к себе.
Трегоннинг, привычно вскинув брови, не двинулся с места.
– Да, Мерайя?
– Завтра вечером я устраиваю званый ужин и хочу пригласить вас, мистера Деббингтона и мистера Адера. Прекрасная возможность ввести их в наше местное общество.
Неестественно светлые локоны подрагивали с каждым словом, унизанные кольцами руки были театрально прижаты к пышной груди.
– Умоляю, джентльмены, скажите, что приедете на мой скромный ужин.
Джерард взглянул на хозяина, предоставляя ему решение. Трегоннинг мельком встретился с ним взглядом и снова обратился к леди Фритем:
– Уверен, что молодые джентльмены будут счастливы побывать в вашем гостеприимном доме. Я же, к сожалению, вынужден отказаться.
Он сухо поклонился, прежде чем отвернуться.
– Я останусь здесь, – сообщил Барнаби и, вежливо кивнув, подошел к Миллисент.
Лорд Трегоннинг направился к двери. Джерард последовал за ним, гадая, позовет ли он дочь и не стоит ли ему первому это предложить.
По дороге в библиотеку Трегоннинг расспрашивал о Лондоне, как всякий, кто десятилетиями не посещал столицу. Они пересекли вестибюль и зашагали по длинному коридору. Джерард имел основания предположить, что граф, по-своему, так же загадочен, как его дочь. Видно было, что он чем-то измучен. Усталость звучала в его голосе, и все же ей противостояла мрачная, неумолимая решимость. По лицу графа было Невозможно что-то прочитать. Этот человек слишком хорошо прятал свои эмоции, безжалостно давил их, скрывал, и даже такой проницательный человек, как Джерард, не мог определить, что гнетет Трегоннинга.
Он снова подумал о Жаклин.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20