, позже вошла в черту города; с кон. XV в. – тюрьма для государственных преступников. В начале Великой французской революции, в 1789 г., она была разрушена, а на ее месте была распланирована одноименная площадь. Здесь имеется в виду Пелисон-Фонтанье, Поль (1624–1693) – французский литератор, член Академии; за свои литературные выступления в защиту арестованного за злоупотребления управляющего финансами Фуке был заключен на пять лет в Бастилию, где он приручил паука, который благодаря этому вошел в историю; позднее, однако, Пелисон попал в милость к Людовику XIV и был назначен придворным историографом.

который втайне завел дружбу с пауком и пришел в отчаяние, когда тюремщик убил его приятеля.
Я подумал: если мое заключение продлится, этот паук тоже мог бы стать моим приятелем и, предвидя это, мне следовало бы его беречь.
Мне ничего не стоило раздавить его, но я его пощадил и даже обратился к нему с речью:
– Спутник моей неволи, милости просим в мою тюрьму! В эту минуту я услышал скрип шагов на лестнице и узнал походку Дженни.
Открылась дверь, и она вошла.
Я подошел к ней, поцеловал ее, прошелся с ней вдоль стен камеры и спросил:
– Ну, что ты об этом скажешь, Дженни?
– А вот что: если бы мне позволили жить здесь с тобой, любимый мой Уильям, эта камера превратилась бы в рай!
– Увы, друг мой, – отозвался я, – рая на земле нет, вот почему ты и разлучена со мной!
– Не будем вспоминать о разлуке, ведь в нашем распоряжении еще три часа!
– Что ж, ты права. А как поживает мой хозяин-медник?
– Это человек замечательный. Зная, какая свалилась на тебя беда, он, похоже, сочувствует тебе всей душой; он попросил судью остаться на минуту с ним, а жене велел проводить меня в твою бывшую комнату…
– Бедная комната!
– Это дворец моего сердца, дорогой Уильям! Она осталась такой же, какой ты ее видел в последний раз; даже мебель не переставлена, и я обнаружила на твоем столе стопку бумаги с заглавием трагедии… С Господнего благословения я там обрела множество воспоминаний, связанных с тобой. Хотя мне дозволено жить там без тебя, я все равно буду там с тобою вместе!
– А что господин Дженкинс?
– Когда я возвратилась к твоему хозяину, они увлеченно беседовали, но, заметив меня, обменялись знаками и замолчали.
– Замолчали?! Неужели медник говорил судье обо мне что-нибудь дурное?
– О, как раз наоборот, мой дорогой друг; пока господин Дженкинс шел сюда со мной, он не переставал меня успокаивать, повторяя, что не перевелись еще на земле достойные люди и что еще не все добрые души переселились в мир иной.
– Что он хотел этим сказать?
– Не знаю, но слова его были добрые, ласковые, сердечные, и наверняка все было бы не так, если бы твой хозяин отозвался о тебе плохо.
– Уже даны распоряжения, чтобы ты, моя славная Дженни, могла беспрепятственно приходить сюда и уходить?
– Да, они были даны уже сегодня утром, и их повторили в моем присутствии.
– Прекрасно!.. Что же, начнем тогда нашу новую жизнь – нашу жизнь в заключении, наше пребывание в тюрьме; начнем его с молитвы, ведь если Господь забыл о нас, мы напомним ему, что мы всегда с ним.
Три отпущенных нам часа протекли как одна минута.
Когда колокол пробил четыре часа пополудни, пришел тюремщик и предупредил Дженни, что ей пора уходить.
После полугода нашего брака эта разлука на ночь была первой.
Каждый из нас старался скрыть от другого свои слезы; но за воротами тюрьмы Дженни заплакала; заплакал и я, когда Дженни ушла.
С этого часа и началось мое настоящее заключение: жестокость тюрьмы состоит в том, что она терзает человека одиночеством.
Лишь одним способом мог я преодолеть свое мрачное настроение – писать Вам, дорогой мой Петрус.
Мне надо было рассказать Вам о последних двух неделях, то есть о самых неспокойных днях моей жизни.
Я воспользовался остатком светового дня, чтобы приняться за этот труд. Мне предстояло так много рассказать Вам о Дженни, что этот труд мог стать для меня большим утешением.
Таким образом, перед Вашими глазами развернулся сначала первый период моей истории, полной свободы, воздуха и солнца, а затем откроется и мрачная сторона ее, мое существование в заключении, моя жизнь в качестве узника…
В пять вечера, когда свет стал меркнуть, мне, без всякой просьбы с моей стороны, принесли лампу, и в этом я почувствовал внимание нашего доброго судьи.
В восемь вечера пришли узнать мои пожелания относительно ужина. Завтрак и обед, совершенно необходимые для существования, обеспечивал кредитор, все же прочее подавалось за счет должника.
Догадываясь, что ночью мне предстоит немало времени бодрствовать, я попросил хлеба, немного фруктов и воды; все это я получил за один шиллинг, и такая цена показалась мне чудовищно высокой.
Я постараюсь приучить себя к работе без еды или же сэкономлю за обедом кусок хлеба и съем его ночью.
За освещение тоже надо было платить особо. Я сжег масла на два шиллинга.
Рассказ об остальном, дорогой мой Петрус, занял у меня время с четырех часов пополудни до двух часов ночи.
Так что в два часа ночи я прощаюсь с Вами, гашу лампу и укладываюсь спать.
Я буду описывать дальнейшие события, по мере того как они будут происходить, и наша будущая переписка примет форму дневника.
Проснувшись утром, я начну его писать; дневник, дорогой мой Петрус, будет вестись столько же, сколько продлится мое заключение.
Один Господь знает, длинным он будет или коротким, составит несколько листков или целый том.
Что бы там ни было, все в воле Божьей!

XXXVI. Бог пребывает всюду

Дорогой мой Петрус! Господь в своем милосердии решил, что дневник узника будет кратким и займет всего лишь один лист бумаги.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250