ТОП авторов и книг ИСКАТЬ КНИГУ В БИБЛИОТЕКЕ
человек, если только захочет, бывает самым могучим борцом. Бог даровал ему силу побеждать все, кроме смерти.
– Но, в конце концов, если говорить о моей беде, что, по-вашему, я должен делать?
– Хладнокровно изучить обстоятельства и извлечь из них выгоду, насколько это возможно; очень редко бывают положения столь безнадежные, чтобы для проницательного глаза не нашелся бы путь к спасению.
– А если из моего положения выхода нет? Если, в какую бы сторону на земле я ни посмотрел, все пути для меня закрыты?
– В таком случае, господин Бемрод, взгляните на Небо; если в ваших поднятых к нему глазах Бог увидит человеческое достоинство и христианскую веру, поверьте, хоть и не мне вам это говорить, – поверьте, Бог вас не оставит!
Я испустил вздох, означавший: «Значит, если Бог не увидит такой веры и такого достоинства в моих глазах, он меня оставит?»
Медник понял меня правильно.
– В таком случае, – сказал он мне, – подумайте, нет ли у вас, кроме господина Барлоу, еще одного друга и обратитесь за помощью к нему.
– У меня такого нет, – отозвался я. Добряк только вздохнул:
– Тем хуже, господин Бемрод, тем хуже!
– Ну что же, – сказал я, – прекрасно вижу, что мне приходится рассчитывать только на себя самого!.. Прощайте, дорогой мой хозяин!
– Во всяком случае, – продолжал медник, – дайте мне одно обещание, господин Бемрод.
– Что именно?
– Пообещайте держать меня в курсе событий.
– Для чего мне это, если вы не можете дать мне даже совет?
– Бывает, оказать услугу куда легче, нежели дать совет… Однако, простите, господин Бемрод, сегодня я в магазине один, как вы сами видите, а вот и покупатель ко мне жалует. Так вы мне обещаете, не правда ли?
– Что?
– Что вы мне напишете.
– Эх, Боже мой, да, напишу, – ответил я ему, – хотя не вижу проку в том, чтобы писать человеку, оставляющему меня наедине с моей бедой, чтобы обслужить покупателя, который, быть может, оставит в магазине не больше полушиллинга.
Я был глубоко уязвлен: мой хозяин, неспособный меня утешить, казался мне к тому же безразличным к моему горю.
Конечно же, то была несправедливость, и эта несправедливость обидела его.
Он подошел ко мне и, если не ошибаюсь, в глазах его стояли слезы.
– Господин Бемрод, – сказал он мне, – на полшиллинге за товар, который я сейчас продам клиенту, которого я ради вас заставляю ждать, я, быть может, получу полпенни прибыли; так вот, приплюсовывая один полпенни к другому, я смог составить маленькое состояние в полторы-две тысячи фунтов стерлингов, которое, в случае необходимости, позволит мне оказать услугу другу, если этот друг оказался в затруднительном положении… К счастью или к несчастью, считайте, как хотите, дорогой господин Бемрод, у меня нет друга, несомненно потому, что я бедный ремесленник, а не ученый профессор… Однако, простите, я вижу, мой покупатель теряет терпение и может уйти, поскольку им не занимаются, а я упущу полпенни, чего никогда себе не прощу… Прощайте, дорогой господин Бемрод, пишите мне!
И он расстался со мной, чтобы продать покупателю жаровню.
Что касается меня, то я ушел, глубоко опечаленный равнодушием этого человека, которому я приписывал доброту и сердечность; в Ашборн я возвращался, бормоча себе под нос:
– Все эти торговцы одинаковы, и крупные, и мелкие; все они продажные души!
На этот раз, в отличие от своего прошлого похода, я смертельно устал; к счастью, мне встретился по дороге крестьянин, ехавший в пустой крытой повозке.
Он предложил мне место, и я согласился, хотя такой вид передвижения явно задерживал мое возвращение на добрый час.
Но при всех условиях, с такой новостью я всегда приду слишком рано.
Домой я добрался уже затемно.
Дженни ждала меня у двери дома; на ее спокойном лице играла легкая улыбка.
Да и в самом деле, какую другую беду она могла предвидеть, кроме этого долгового обязательства, по которому я должен был отдать две гинеи, тем самым уменьшая наше и без того малое состояние?!
И я, видя это нежное и доверчивое лицо, говорил себе:
«Горе тому, кто обратит это спокойствие в тревогу, а эту улыбку – в слезы!»
Увы, тот, кому предстояло совершить невеселую метаморфозу, был я сам!
Она не ожидала, что я возвращусь на повозке, движущейся столь медленно! Однако, когда повозка остановилась у пасторского дома, Дженни разглядела меня даже в ее темной глубине.
– Так это ты, мой дорогой Уильям! – радостно воскликнула она.
Затем, заметив медлительность моих движений, встревожилась:
– О Боже, уж не болен ли ты или, может быть, ранен?
– Богу было угодно, – откликнулся я, – чтобы я вернулся не с перемежающейся лихорадкой или переломом ноги, а всего лишь с одной новостью!
Тут она поняла, что я принес весть о какой-то большой беде.
– Господь мне возвращает тебя живым и невредимым, возлюбленный моего сердца, – сказала она, – а остальное – пустяки!
Затем она помогла мне сойти с повозки, поблагодарила крестьянина тем нежным голосом, что сам являет собой вознаграждение, и крестьянин уехал, успев шепнуть мне:
– О господин Бемрод, такая жена – воистину благословение Неба!
Мы с Дженни направились в дом. Я шагал впереди и вошел в свой кабинет, не произнеся ни единого слова.
Там я сел, привлек жену к себе на колени и сказал:
– Дитя мое дорогое, жди одну из самых больших бед, какие могут нас постигнуть.
Дженни побледнела.
– О Боже! – воскликнула она. – Уж не при смерти ли мой отец или моя мать?
– Нет, нет!
– Ну что же, – со вздохом облегчения произнесла она, – ты рядом живой и невредимый, родители мои живы, благодарение Господу! Я жду несчастье, которое ты принес мне, Уильям, и жду, можно сказать, не то что со смирением, а с радостью, ведь оно ниспослано мне Всевышним и передано через твои руки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250
– Но, в конце концов, если говорить о моей беде, что, по-вашему, я должен делать?
– Хладнокровно изучить обстоятельства и извлечь из них выгоду, насколько это возможно; очень редко бывают положения столь безнадежные, чтобы для проницательного глаза не нашелся бы путь к спасению.
– А если из моего положения выхода нет? Если, в какую бы сторону на земле я ни посмотрел, все пути для меня закрыты?
– В таком случае, господин Бемрод, взгляните на Небо; если в ваших поднятых к нему глазах Бог увидит человеческое достоинство и христианскую веру, поверьте, хоть и не мне вам это говорить, – поверьте, Бог вас не оставит!
Я испустил вздох, означавший: «Значит, если Бог не увидит такой веры и такого достоинства в моих глазах, он меня оставит?»
Медник понял меня правильно.
– В таком случае, – сказал он мне, – подумайте, нет ли у вас, кроме господина Барлоу, еще одного друга и обратитесь за помощью к нему.
– У меня такого нет, – отозвался я. Добряк только вздохнул:
– Тем хуже, господин Бемрод, тем хуже!
– Ну что же, – сказал я, – прекрасно вижу, что мне приходится рассчитывать только на себя самого!.. Прощайте, дорогой мой хозяин!
– Во всяком случае, – продолжал медник, – дайте мне одно обещание, господин Бемрод.
– Что именно?
– Пообещайте держать меня в курсе событий.
– Для чего мне это, если вы не можете дать мне даже совет?
– Бывает, оказать услугу куда легче, нежели дать совет… Однако, простите, господин Бемрод, сегодня я в магазине один, как вы сами видите, а вот и покупатель ко мне жалует. Так вы мне обещаете, не правда ли?
– Что?
– Что вы мне напишете.
– Эх, Боже мой, да, напишу, – ответил я ему, – хотя не вижу проку в том, чтобы писать человеку, оставляющему меня наедине с моей бедой, чтобы обслужить покупателя, который, быть может, оставит в магазине не больше полушиллинга.
Я был глубоко уязвлен: мой хозяин, неспособный меня утешить, казался мне к тому же безразличным к моему горю.
Конечно же, то была несправедливость, и эта несправедливость обидела его.
Он подошел ко мне и, если не ошибаюсь, в глазах его стояли слезы.
– Господин Бемрод, – сказал он мне, – на полшиллинге за товар, который я сейчас продам клиенту, которого я ради вас заставляю ждать, я, быть может, получу полпенни прибыли; так вот, приплюсовывая один полпенни к другому, я смог составить маленькое состояние в полторы-две тысячи фунтов стерлингов, которое, в случае необходимости, позволит мне оказать услугу другу, если этот друг оказался в затруднительном положении… К счастью или к несчастью, считайте, как хотите, дорогой господин Бемрод, у меня нет друга, несомненно потому, что я бедный ремесленник, а не ученый профессор… Однако, простите, я вижу, мой покупатель теряет терпение и может уйти, поскольку им не занимаются, а я упущу полпенни, чего никогда себе не прощу… Прощайте, дорогой господин Бемрод, пишите мне!
И он расстался со мной, чтобы продать покупателю жаровню.
Что касается меня, то я ушел, глубоко опечаленный равнодушием этого человека, которому я приписывал доброту и сердечность; в Ашборн я возвращался, бормоча себе под нос:
– Все эти торговцы одинаковы, и крупные, и мелкие; все они продажные души!
На этот раз, в отличие от своего прошлого похода, я смертельно устал; к счастью, мне встретился по дороге крестьянин, ехавший в пустой крытой повозке.
Он предложил мне место, и я согласился, хотя такой вид передвижения явно задерживал мое возвращение на добрый час.
Но при всех условиях, с такой новостью я всегда приду слишком рано.
Домой я добрался уже затемно.
Дженни ждала меня у двери дома; на ее спокойном лице играла легкая улыбка.
Да и в самом деле, какую другую беду она могла предвидеть, кроме этого долгового обязательства, по которому я должен был отдать две гинеи, тем самым уменьшая наше и без того малое состояние?!
И я, видя это нежное и доверчивое лицо, говорил себе:
«Горе тому, кто обратит это спокойствие в тревогу, а эту улыбку – в слезы!»
Увы, тот, кому предстояло совершить невеселую метаморфозу, был я сам!
Она не ожидала, что я возвращусь на повозке, движущейся столь медленно! Однако, когда повозка остановилась у пасторского дома, Дженни разглядела меня даже в ее темной глубине.
– Так это ты, мой дорогой Уильям! – радостно воскликнула она.
Затем, заметив медлительность моих движений, встревожилась:
– О Боже, уж не болен ли ты или, может быть, ранен?
– Богу было угодно, – откликнулся я, – чтобы я вернулся не с перемежающейся лихорадкой или переломом ноги, а всего лишь с одной новостью!
Тут она поняла, что я принес весть о какой-то большой беде.
– Господь мне возвращает тебя живым и невредимым, возлюбленный моего сердца, – сказала она, – а остальное – пустяки!
Затем она помогла мне сойти с повозки, поблагодарила крестьянина тем нежным голосом, что сам являет собой вознаграждение, и крестьянин уехал, успев шепнуть мне:
– О господин Бемрод, такая жена – воистину благословение Неба!
Мы с Дженни направились в дом. Я шагал впереди и вошел в свой кабинет, не произнеся ни единого слова.
Там я сел, привлек жену к себе на колени и сказал:
– Дитя мое дорогое, жди одну из самых больших бед, какие могут нас постигнуть.
Дженни побледнела.
– О Боже! – воскликнула она. – Уж не при смерти ли мой отец или моя мать?
– Нет, нет!
– Ну что же, – со вздохом облегчения произнесла она, – ты рядом живой и невредимый, родители мои живы, благодарение Господу! Я жду несчастье, которое ты принес мне, Уильям, и жду, можно сказать, не то что со смирением, а с радостью, ведь оно ниспослано мне Всевышним и передано через твои руки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250