» Когда она отказалась бежать с ним после убийства Томаса, Эдвин, с трудом сев в седло, назвал ее изменницей, обвинил в том, что она покорилась норманнам и проклял ее, как и Томас.
— Вы сделаете это? — тихо спросил юноша.
Независимо от того, какие чувства к ней испытывает Эдвин, он должен быть предупрежден, хоть и сомнительно, что оскорбленный сакс прислушается к ее словам:
— Хорошо, я попробую:
С видимым облегчением взглянул на нее Кристоф:
— Бегите не мешкая, пока Максен беседует с управляющим.
— А стражник?
— Он крепко спит.
— Спит?
— При моем содействии, — смущенно улыбнулся юноша.
Ясно, что Кристоф опять занялся травами, но на сей раз не с целебной, а с иной целью. Если бы она была не в темнице, то сумела бы по достоинству оценить юмор Кристофа.
— Я спрятал лошадь, на которой вы поедете, — продолжал он.
Став на колени, девушка развязала узел с одеждой, завернутой в темную накидку. Это было крестьянское платье.
— Я знаю, оно велико, — виновато заметил Кристоф, — но это все, что мне удалось достать.
Она попыталась улыбнуться:
— Как на маскараде…
— Если хотите, я принесу вам что-нибудь из вашей собственной одежды. Как только уедете замка…
— Я еду в лес, Кристоф, а не в замок, — перебила его девушка.
— Вы еще попадете туда.
— Пока норманны правят Англией, — печально вздохнула Райна, — это маловероятно.
— И все же вы получите их. Ведь та одежда была сшита для вас.
— Я никогда не забуду вас, Кристоф. Вы были мне хорошим другом, — она взяла его за руку.
Юноша вспыхнул, его глаза подозрительно заблестели. Он поднес ее руку к губам и поцеловал. Уходя, Кристоф в дверях обернулся:
— Это сделал ваш жених, миледи. Я говорю об Эдвине.
— Нет, Кристоф, это не он.
Юноша кивнул и пошел.
— Да хранит тебя Бог, — прошептала вслед она ему, чудесному мальчику с золотым сердцем.
Затем, сдерживая слезы, Райна начала готовиться к побегу.
Глава 3
Все дальше и дальше, углубляясь в спасительные дебри Эндердесвольда, Райна все время чувствовала, что за нею неотступно наблюдают. Натянув поводья, она прислушалась — тихо. Закрыв глаза, чтобы лучше сосредоточиться, девушка вслушивалась в доносившиеся до нее звуки: стрекотали насекомые, ветер шелестел в кронах деревьев, шумно дышала лошадь. Но чувство опасности не покидало беглянку. Открыв глаза и запрокинув голову, Райна внимательно вглядывалась в кроны деревьев, надеясь увидеть дозорного. Да разве его разглядишь, если он надежно спрячется? Ударив пятками в бока лошади, она поскакала дальше, держась одной рукой за поводья, а другой — водя по спутанным, немытым волосам. Узнает ли ее Эдвин? По пути, взглянув на свое отражение в ручье, Райна с ужасом отшатнулась. Лицо, смотревшее на нее, не принадлежало ей: темные круги под печальными, потухшими глазами; впалые щеки, делавшие лицо длинным и изможденным; бледные губы с уныло опущенными уголками; волосы, что когда-то были белокурыми, теперь потемнели и свалялись от грязи. Похоже, ей было за тридцать, а не восемнадцать.
Если бы она так выглядела, когда Томас ее впервые увидел, ему бы никогда не пришла в голову мысль возжелать ее. Он был бы жив, а Максен остался бы там, откуда пришел. Райна не слышала свиста до тех пор, пока что-то не ударило ей в шею и сбросило с седла. Она с гулким стуком шмякнулась о землю, замерев от боли. Потом еще что-то, скорее всего лошадиное копыто, жахнуло ее под ребра. Собрав остатки сил, девушка попыталась подняться, но тут же потеряла сознание.
Сначала она услышала голоса — отдаленные, глухие, говорившие на англо-саксонском. «Люди Эдвина», — подумала Райна, и надежда забрезжила в ее сердце. Увидев приближающиеся к ней ноги, она попыталась разглядеть того, кто, видимо, нанес ей удар, но перед глазами все расплывалось. Нога в кожаном сапоге пнула ее под ребра раз, еще раз, потом грубые руки повернули ее на спину. Она молчала.
— Знакомая, — прозвучал голос.
Веки, казалось, налились тяжестью, но Райна все-таки открыла глаза и увидела бородатое лицо:
— Этель? — неуверенно спросила она.
— Райна…
Его голос вызвал радостную улыбку на ее лице. Этель — друг ее отца. Конечно, это он бросил камень и попал туда, куда метил. Лучше бы промахнулся! Как хорошо, как чудесно снова слышать родную речь!
— Изменница! — рявкнул второй сакс, которого звали Питер. — Норманнская шлюха.
Этель круто повернулся и схватил своего товарища за рубашку:
— Ну-ка, парень, придержи язык, а то я вырву его из твоего поганого рта.
Питер пробурчал что-то нечленораздельное, а Этель спросил Райну:
— Ты одна пришла?
Девушка кивнула и поморщилась — даже легкое движение причиняло ей жуткую боль:
— Убежала.
Этель хмыкнул и протянул руку, нащупал шишку на ее шее, оставленную камнем:
— Если бы я знал, что это ты, я бы принял тебя гостеприимнее.
— Мне больно, — прошептала она.
— Я думаю.
— Эдвин… ему надо знать, — проговорила Райна, но не закончила фразу, потому что острая боль пронзила ее тело, когда сильные руки подняли ее. Она закусила губу, но все равно крик вырвался из ее уст.
— Я только дотронулся до тебя, малышка, — смутился Этель, выпрямившись и прижимая ее к груди.
— Мои ребра, — вздохнула девушка, — они сломаны!
— Может быть, но пусть посмотрит Дора.
Дора. Старая седая женщина, она появилась года два назад в разрушенной норманнами деревне Этчевери. Все уцелевшие саксы боялись ее, но все-таки надеялись на то, что колдунья вернет к жизни сына их тана. Хотя израненный, искалеченный Эдвин стоял одной ногой в могиле, Дора пообещала совершить чудо. Она вернет его к жизни, и он поведет саксов против ненавистных норманнов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101