Она закрыла глаза и открыла их только тогда, когда ее довольно бесцеремонно усадили на стул.
Схватившись за сиденье, чтобы сохранить равновесие, она, откинув голову, взглянула в каменное лицо стражника.
— Что… — начала было саксонка, но не закончила фразу — рыцарь шагнул в сторону. Девушка сидела посреди тускло освещенной комнаты, а прямо перед ней стояла темная фигура с неразличимым лицом.
Человек провел рукой по лицу. Райна сначала не поняла смысл его жеста, но потом догадалась, когда стражник попытался завязать ей глаза.
— Нет! — протестующе воскликнула саксонка.
Она хотела видеть, что будет дальше, но в конце концов смирилась: ничего не поделаешь! Бормоча ругательства, стражник схватил ее руки и связал их тонкой веревкой, и только тогда смог завязать глаза.
«Значит, это конец?» — в отчаянии Райна пыталась освободить руки и едва удержалась на стуле. Хотя она и убеждала себя, что так и должно быть, что ничего другого убийца не заслуживает, но чувство самосохранения брало верх. Усилием воли она заставила себя успокоиться и ждать.
Девушка услышала удаляющиеся шаги — уходил, несомненно, стражник. Затаив дыхание, она ждала, чем же все это закончится.
В комнате стояла тишина — тяжелая, напряженная, нарушаемая лишь шагами, гулко отдававшимися под высокими каменными сводами.
Когда человек подошел ближе, Райна ощутила, как дрожь пробежала по телу — так велика была мощь, исходившая от него.
— Хорошо себя чувствуете? — спросил он на французском, и его хриплый голос больно резанул слух.
Запрокинув голову, Райна увидела слегка заросший щетиной подбородок.
— Кто вы? — выдавила из себя узница.
— А кем вы хотите, чтобы я был, Райна?
Почувствовав, что незнакомца душит ярость, девушка попыталась справиться с нараставшим страхом.
— Какая разница, чего я хочу, — произнесла она, моля Бога, чтобы не была слышна дрожь в ее голосе, — вы норманн, а потому — мой враг.
— Норманн или нет, но я обладаю властью стать вашим судьей или вашим покровителем.
Райна решила, что, очевидно, ранение в горло было причиной его хриплого голоса:
— Кем бы вы предпочли стать?
Девушка внутренне напряглась — этот человек очевидно что-то хотел от нее. Очевидно, того же, что и сэр Ансель: Эдвина. Чувствуя себя как мышь, загнанная котом в угол, она ждала.
Незнакомец приподнял ее подбородок:
— Я хочу знать, где ваш любовник.
Итак, второй сэр Ансель. Сердце девушки учащенно забилось. Она вся сжалась, ожидая побоев, которые, бесспорно, последуют за допросом. Рожер приходил сюда каждый день, оставляя на ее теле синяки.
— У меня нет любовника. И я не знаю, о ком вы говорите.
Райна притворилась, что не понимает вопроса. Она опять напряглась, ожидая удара.
— Я говорю об Эдвине, — пробормотал норманн, сжимая пальцами ее подбородок.
Девушка, несколько удивленная его благодушием, помедлила с ответом.
— Я не знаю, где он, — солгала она.
На своем лице Райна ощутила тяжелое дыхание, отдающее вином.
— Неужели?
Она покачала головой:
— Если вы ищите убийцу Томаса, то вам не нужен Эдвин.
— Правда? — насмешливо проговорил он. — Тогда кто?
Отшатнувшись, саксонка вырвалась из его цепких пальцев и едва не упала со стула. Схватив ее за руку, незнакомец нажал на болезненный огромный синяк, поставленный сэром Анселем вчера. Райна вздрогнула, но усилием воли подавила крик.
— Я убила его, — сказала она, отодвигаясь и убирая руку. — Я.
Непродолжительное молчание сменилось громким смехом:
— Слабая саксонка сразила могучего рыцаря короля Вильгельма! Вы оскорбляете память Томаса такими смешными речами, Райна.
«Да, конечно, — подумала она, — но ведь в противном случае начнут убивать всех подряд моих соплеменников».
— Ясно, что это дело рук Эдвина, — продолжал ее мучитель.
— Он не мог, — с жаром возразила она, — Томас серьезно ранил его в правую руку. И уже готов был добить его, когда… когда я всадила в него кинжал.
— Вы считаете меня болваном?
— Почему вы завязали мне глаза? — попыталась она перевести разговор на другое.
Незнакомец молчал.
— Неужели вы так безобразны, что боитесь показать свое лицо, — продолжала девушка, уже не заботясь о том, что будет.
И снова — молчание.
— Вы отец Томаса?
Молчание становилось невыносимым. Но тут незнакомец наклонился и, коснувшись губами ее уха, прошептал:
— Нет, Райна, я его брат.
— Не может быть! Остался же один Кристоф!
Запустив пальцы в роскошные белокурые волосы, он запрокинул голову пленницы:
— Конечно, вы хотели, чтобы это так и было, но есть еще Максен Пендери, кто держит вашу жизнь в руках.
«Почему же, — размышляла девушка, — ни Томас, ни Кристоф ни словом не обмолвились о том, что у них есть еще брат, и говорили только о сестре».
Внезапно Райна вспомнила гневные слова Томаса, произнесенные им в смертный час: «Отомсти за меня, брат». Сперва ей казалось, что речь идет о Кристофе, но теперь эти слова приобрели другой, зловещий смысл. Умирающий обращался к Максену, и вот тот пришел.
— Даю вам шанс, Райна. Отдайте мне убийцу брата или испытаете гнев собственного народа.
В этом случае норманн выследит и уничтожит саксов, нашедших убежище в Эндердесвольде, но ведь именно этого она старалась избежать, взяв вину за убийство Томаса на себя. Слова Максена сулили ей большую беду, чем требования сэра Анселя. Тем не менее бесполезно говорить правду, рассказывая, что некто невидимый метнул кинжал и скрылся в густой чаще, ибо тогда месть норманнов падет на головы саксов.
— Я выслежу их, — продолжал Максен, еще сильнее оттянув волосы Райны, — и не успокоюсь до тех пор, пока не узнаю, где человек, виновный в гибели брата.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101