— Не останавливайся, — выдохнула она, чувствуя, как взорвались все ее ощущения.Он знал, что этого не стоит делать, но тем не менее прошептал: «Ни за что…» — и продвинулся еще дальше,— Я могу умереть сейчас от наслаждения…— Тысячу раз умереть, — пробормотал он и погрузился в нее почти до самого предела.— О Боже…Он застыл в неподвижности, оставаясь глубоко внутри ее тела, а экстаз, нарастая, переполнял его, и все его существо звенело от восторга.— Не выходи… О, милый, не выходи…Едва расслышав ее слова, в горячке страсти он все же ответил:— Нельзя, — и сразу же начал отходить назад.— Нет, нет, нет! — вскрикнула она и вцепилась ногтями в его спину, пытаясь продлить наслаждение.— Тсс! — скомандовал он, вырываясь из ее объятий. — Я выхожу. — Но тут же вновь погрузился в нее — по самую рукоятку, услышав в ответ тихий благодарный вздох.Снедаемые страстью, они лихорадочно двигались, проливая на ковер реки ароматной воды. Забыв обо всем на свете, они старались утолить свой чувственный голод; одновременно достигнув верха блаженства, наконец оба свалились без сил.— Я буду вам… вечно благодарна, — еле слышно прошептала она.— С превеликим удовольствием, — упершись лбом в край ванны, пробормотал он.— Я… кажется… скоро захочу… еще…Повернув голову, он встретил ее сияющий взор.— В воде или на суше? — протянул он, потягиваясь.— Как захочешь.То, чего, он хочет, может ее испугать, подумал Дермотт; впрочем, перспектива умереть от излишеств любви начинала пугать и его самого.— Я составлю список, — прошептал он, на губах его заиграла легкая улыбка.— А я на все готова.— Прямо вот так, не глядя?Она слегка шевельнула бедрами.— Пока он во мне, я согласна на все.— Это вдохновляет.— Какая я счастливая! — тихо засмеялась она. Опытный игрок, он прекрасно знал, какую роль в жизни играет случай, и хорошо понимал, как им повезло.— И я тоже, — серьезно сказал Дермотт. Глава 10 Он вытащил наконец ее из ванны, завернул в один из своих халатов, накинул другой халат на себя и через спальню провел в другую комнату, такую огромную, что, увидев ее. Изабелла робко остановилась на пороге.— Это что, твоя римская баня?Стены и пол зала были выложены мрамором, высокий куполообразный потолок украшен мозаикой, свет от многочисленных настенных бра отражался в десятках развешанных по стенам зеркал в золоченых рамах.Он покачал головой:— Та находится на первом этаже. Мой прапрадед однажды увидел такую комнату на одной вилле в Неаполе и привез с собой двадцать итальянских мастеровых, чтобы они создали для него ее точную копию. Я подумал, что тебе, может быть, захочется в ней побывать.— Спасибо. — На ее щеках выступил румянец.— Если хочешь, я могу уйти.— Если можно, хотя… — Она покраснела еще гуще. — Я хочу сказать, после того, что произошло…— Я подожду снаружи, — вкрадчиво сказал он. — Ватерклозет вон за той дверью. — И, указав на стену, на которой был нарисован маслом какой-то сюжет из деревенской жизни, добавил: — Просто нажми на куст примул.Когда дверь за ним закрылась, она еще немного постояла, с восторгом рассматривая великолепное помещение. Нигде раньше она не встречала такой роскоши, как в Батерст-Хаусе. Правда, сам Дермотт, кажется, вовсе не замечал ее — его небольшая гардеробная была почти скромной. Раздался бой часов, и, оглянувшись, Изабелла увидела большие напольные часы, стоявшие между гигантской мрамор — ной ванной и шелковым шезлонгом. Пожалуй, в этих палатах могла бы уютно расположиться целая семья, растерянно улыбнувшись, подумала она. От камина распространялось приятное тепло, цветы в вазах благоухали — истинный рай! Среди такого неземного великолепия вполне можно тронуться умом.На этой странноватой ноте своих раздумий она направилась к потайной двери и осторожно коснулась куста примул. Хорошо смазанные двери бесшумно распахнулись, и перед ее глазами предстала еще одна, украшенная мрамором, на сей раз розовым, комната — с возвышающимся наподобие трона ватерклозетом и раковиной с несколькими кранами, наличие которых означало, что Батерст-Хаус снабжен водопроводом. Жаль, что никому нельзя поведать об этой роскоши, подумала она, тем более дедушке.Когда она вернулась в спальню, Дермотт сидел за большим письменным столом в своей скромной гардеробной. Утонув в огромном кресле, он лениво потягивал бренди из бокала.— Ну что, справилась с кранами?— Да, спасибо. Как красиво и как остроумно! Дедушка был бы в восторге от вашего водопровода.— А я бы с удовольствием посмотрел на твоего дедушку, — улыбнулся он. — Ему удалось воспитать весьма неординарную женщину. — Он встал и предложил ей стоявший рядом шезлонг.— Ты считаешь меня неординарной? — Она расположилась в шезлонге, думая о том, что сейчас он не менее очарователен, чем до их близости.— Несомненно. Шампанского? У меня тут кое-что припасено. Будить слуг не надо.— Да, спасибо. — Она взяли предложенный бокал. — Моя неординарность в свободном поведении?— Как тебе сказать? Отсутствие жеманства, пожалуй, привлекает в тебе более всего.— Ты хочешь сказать — недостаток светскости, — с улыбкой заметила она.— Я хочу сказать, что не люблю неискренних, лживых женщин. А ты не такая. Ты естественная и вызываешь во мне тем самые сильные желания. Но хватит об этом, я уже и так сказал более чем достаточно. Не люблю разговоров о чувствах.— Как и все мужчины — судя .по моему опыту.— По твоему опыту? — Он удивленно поднял брови.— Я ведь участвовала в делах дедушки. Если разговор хоть как-то касался личных переживаний — например, в связи с кораблекрушением, или с испорченным грузом, или с бунтом рабочих на плантации — все обычно говорят стандартную фразу:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77