Гордость не позволила сестре оставаться там, где разыгрывалось все это представление. Она попросила убежища у нас с Томми. А примерно через месяц мы узнали, что Джордж поддался на уговоры отца и женился на Гарриет.
Я на одном дыхании выпалила все это и замолчала, чувствуя усталость и опустошенность.
— Что заставило тебя пойти на кладбище в Хайгейте? — спросила я потом.
— Хотел взглянуть на могилу Деборы, я уже говорил. Я посмотрела на него с недоверием:
— Но если жена викария ничего не сказала о моей сестре, то как же ты…
— Я подозревал, что правда где-то рядом.
Прислонившись спиной к изгороди, я сквозь ткань платья ощутила тепло деревянных жердей.
— Подозревал? — переспросила я.
— Конечно. Никки должен был быть сыном Джорджа. Другого объяснения завещанию трудно найти. И у меня родилось две версии. Первая — Джордж совершил над тобой насилие.
— Ты сошел с ума! — воскликнула я. Тень улыбки промелькнула на его лице.
— Я почти сразу отверг это предположение. Ты скорее бы убила его. Но поначалу мне самому хотелось его убить, несмотря на то что бедняга уже мертв.
— А вторая версия? — спросила я.
— Вторая такова — Никки все-таки сын Джорджа, но не от тебя. И когда я начал думать о предполагаемой матери, картина стала проясняться.
Сзади меня раздалось легкое фырканье. Теплый и влажный нос Нарсаллы ткнулся мне в шею.
— И долго ты пребывал в уверенности, что твой кузен насильник? — вернулась я к первой версии Ральфа. Он снова слегка улыбнулся:
— Не очень, так как убедился на собственном опыте, что у тебя хороший вкус.
Однако мне было не до улыбок.
— Но ты убедился еще и в том, — безрадостно сказала я, — что мной нетрудно овладеть, не прибегая к насилию.
Ральф кинул на меня возмущенный взгляд, хотел ответить, но вместо этого шагнул ко мне, схватил за плечи и яростно поцеловал.
Его поцелуй окончательно растопил мой гнев, остались только опасения.
— Надеюсь, ты не расскажешь Никки о том, что узнал? — спросила я.
Снова возмущение мелькнуло в его глазах.
— Конечно, нет. Но вот тебя ждет в будущем неприятная обязанность рассказать сыну о происхождении денег.
— Можно избежать этого, если я их не возьму!
— По-моему, с этого все и началось несколько месяцев назад, — пробормотал Ральф и, наклонившись, снова поцеловал меня.
Мы стали целоваться, и лошади, подняв головы, с интересом наблюдали за нами.
— Не зайти ли нам внутрь домика? — прошептал он.
— Прекрасная мысль, — ответила я.
И тут со стороны дороги донеслись оживленные детские голоса, мы отпрянули друг от друга, как провинившиеся школьники.
— Мама! — услышала я минуту спустя голос Никки.
— Дядя Ральф! — кричали другие мальчики.
— Мы идем удить рыбу! Пойдете с нами?
Ральф с сожалением взглянул на меня.
— До вечера, — прошептала я с улыбкой.
Глава 24
В эту ночь я опять мало спала, но вовсе не оттого, что мучила бессонница. Однако проснувшись после недолгого утреннего сна, я не ощутила ни усталости, ни уныния.
В наших ночных разговорах мы больше не касались Никки и нависшей над ним угрозы, но перед тем как вернуться к себе в комнату, Ральф снова уверил меня, что и по этому поводу почти уже пришел к кое-каким выводам. Я не стала просить его рассказать подробности, так как была совершенно уверена, что дело касается Роджера, и понимала, как тяжело для Ральфа узнать о преступных замыслах и действиях своего двоюродного брата.
После завтрака Джон Мелвилл сказал, что поедет в Харфордшир, чтобы самому посмотреть на дом, предназначенный для меня, и поговорить с хозяином. Ральф проводил его добрым напутствием, и меня неприятно удивила та легкость, с которой он отнесся к моему скорому отъезду. А возможно, не только легкость, но и облегчение.
Однако я тотчас же оборвала эти мысли, сказав себе, что ничего другого не могла и не должна ожидать: уж не вообразила ли я, что мои отношения с графом Сэйвилом будут длиться вечно?
Отповедь, которую я дала самой себе, была резкой и справедливой, но душевная боль не стала меньше.
Нужно реже думать об этом, решила я и отправилась в конюшню, чтобы снова взять Нарсаллу и прокатиться на ней по окрестностям, забыв обо всем плохом.
Поездка получилась приятной, но беззаботности в душе не прибавилось. Когда я вернулась, Джинни сообщила, что в мое отсутствие из Лондона прибыл какой-то таинственный молодой мужчина, с которым Ральф уединился в кабинете и провел там около двух часов.
— Что-то происходит, — возбужденно говорила она. — Что-то сдвинулось с места, поверьте мне. Неспроста здесь появились все эти люди из Лондона.
— Но ведь Ральф для того и ездил туда, — ответила я, веря и не веря, что, быть может, вскоре многое прояснится и жизнь войдет в нормальную колею.
Ральф со своим новым гостем вышли как раз ко второму завтраку, за которым собрались и все остальные, кроме Джона Мелвилла, еще не вернувшегося из Харфордшира.
Вновь прибывший был представлен как Роберт Слейтер и оказался спокойным и уравновешенным человеком с безукоризненными манерами.
— Вы, по-видимому, адвокат, мистер Слейтер? — спросила Джинни.
— Нет, миледи, — любезно ответил тот, — я сыщик.
Это произвело некоторое впечатление на сидящих за столом.
— Сыщик? — переспросил Роджер. — Это, если не ошибаюсь, люди, которые суют нос в чужие дела и потом рассказывают о них тем, кто за это платит?
Тонкое, интеллигентное лицо Слейтера осталось бесстрастным.
— Я бы таким образом не определял мое занятие, мистер Мелвилл, — спокойно ответил он.
— Не обращайте внимания на слова моего брата, мистер Слейтер, — сказала Джинни, с упреком взглянув на Роджера.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94