Вернее, один клиент, потому что в последнее время у меня не было одновременно больше одного ученика.
А расходы… Господи, сколько расходов! Уход за лошадьми, их целых семь, кормежка, плата за аренду дома и конюшни. А когда ученики живут у меня в доме, разве можно точно подсчитать, сколько на них тратится еды, питья, мыла, белья, топлива и всего прочего? И в чью пользу получается итог?
Когда мы с Томми в течение двух лет вместе работали и содержали дом, дела у нас шли совсем неплохо. Клиентов было намного больше: Томми обучал мужчин и мальчиков, я — девочек. После его смерти все сразу пришло в упадок: мужчины почти перестали заниматься у меня, остались только девушки, и тех становилось все меньше. Правда, постепенно удалось снова увеличить клиентуру за счет мальчиков, а девочек становилось иногда на две-три больше, но тем не менее все оставалось зыбким, неопределенным. Прошедшее лето было, пожалуй, самым плохим за все время. И особых надежд на улучшение я не питала.
Если же я все-таки решусь увеличить плату за обучение, то к чему это может привести? В конце концов, отцы моих клиентов — это те же Элберты Коулы, а они прекрасно знают, во что оценивается тот или иной товар, и ни одного пенни сверх положенного не дадут.
Как ни крути, пришла я к окончательному выводу, придется увеличить плату за уроки и проживание (если будет кого учить). В это время, слава Богу, вошла горничная, прервав мои горестные размышления. Она принесла чашку шоколада и кувшин с горячей водой.
Горничная сказала, что леди Реджина просила передать: завтрак от девяти до половины одиннадцатого в малой столовой.
Шоколад она подала мне на подносе прямо в постель, воду отнесла в гардеробную и вылила в фарфоровый тазик. Вернувшись в комнату, девушка предложила помочь мне одеться, но я вежливо отказалась. Перед уходом она подбросила углей в камин.
Я выпила шоколад, подождала, пока в комнате станет немного теплее, и встала.
Мое зеленое платье из мериносовой шерсти никак нельзя было назвать слишком элегантным, но оно было удобным и теплым, а другого я с собой не захватила.
Умывшись, я присела перед зеркалом, чтобы причесаться. Я больше не обращала внимания на красивые предметы, окружавшие меня, словно давно к ним привыкла. Сейчас лишь одна мысль билась у меня в голове: «Пожалуйста, Господи, сделай так, чтобы в завещании Джорджа не упоминалось о происхождении моего Никки! Прошу Тебя, Господи…»
Эту мольбу я произносила про себя, с закрытыми глазами. Потом открыла их, положила гребень, встала и надела платье. Руки мои слегка дрожали.
Но когда я вышла из комнаты, спина и плечи распрямились, голова была высоко поднята.
Без особых усилий я нашла малую столовую и вошла туда, чувствуя, что ничего не смогу съесть.
За столом сидели только Роджер и леди Реджина. Она приветливо улыбнулась мне и сказала:
— Мой брат и мистер Мелвилл с самого утра занимаются делами в поместье. Гарриет с отцом завтракают у себя. Пожалуйста, берите, что вам нравится, вся еда на боковом столике.
Я оказалась права, предположив, что графа Сэйвила нужно потчевать с утра не кашей, а мясом. Причем обильно и разнообразно. Во всяком случае, на столе я увидела почки, бекон, а также свиные отбивные, не говоря уж о крутых яйцах, хлебе и сдобных булочках. Взяв одну, я села возле леди Реджины. Лакей, внимательно наблюдавший за мной, что с непривычки вызывало у меня некоторую неловкость, тут же налил чашку кофе.
— Что, еда несколько однообразна? — заметила леди Реджина, увидев мой выбор.
— О нет, — ответила я. — Просто не хочется есть.
С трудом проглотила я кусок булочки и сделала несколько глотков кофе.
Роджер и леди Реджина не сводили с меня глаз, что показалось мне не очень-то вежливым. Отодвинув чашку, я напрямик спросила:
— Что-нибудь не так? У меня грязь на лице?
Оба рассмеялись.
— Вовсе нет, — весело сказала леди Реджина, а Роджер зашел чуть дальше и откровенно объяснил:
— По правде сказать, мы умираем от любопытства, миссис Сандерс. Наш братец ничего не изволил нам объяснить, кроме того, что вы включены в завещание Джорджа, поэтому и присутствуете здесь.
— Разделяю ваше любопытство, милорд, — ответила я, стараясь сохранять спокойствие. — Я тоже хочу знать, каким образом завещание касается меня.
Мои собеседники переглянулись: видимо, такого ответа они не ожидали. А у меня внезапно проснулся аппетит, я съела еще кусочек булочки и выпила кофе.
— Гарриет не очень рада вашему присутствию, — сказал, подзадоривая меня, Роджер.
Я не поддалась на провокацию и молча кивнула, чем усилила их любопытство и недоумение.
Возможно, я и получила бы небольшое удовлетворение от своей вполне невинной игры с этими знатными господами, если бы так не волновалась в ожидании того, что могло произойти через несколько часов.
Поскольку лорд Девейн и его кузина были все же достаточно воспитанными людьми и больше не пытали меня вопросами, мы быстро перешли к теме вполне невинной и наиболее ходовой в Англии — к погоде. Однако она вскоре исчерпалась.
После того как я немного поела, леди Реджина предложила показать мне долгую галерею, где находятся семейные портреты. Я с благодарностью согласилась.
Слово «долгая» вполне подходило для названия галереи, ибо, проходя по ней, я насчитала три длиннющих персидских ковра разного цвета, покрывающих блестящий паркет. Высокий куполообразный потолок украшали яркие фрески. Портреты, висевшие на обитых светло-коричневыми панелями стенах, были написаны маслом и вставлены в золоченые рамы.
— Здесь представлена, можно сказать, вся история семьи Мелвилл, — сказала леди Реджина.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94