Бо упал на колени рядом, взял ее за руку, и Серинис испытала прилив уверенности. — Хетти поможет мне.— А как же, мэм! — Негритянка довольно усмехнулась, смело выдержав гневный взгляд врача.Резкими движениями он опустил закатанные рукава рубашки и начал застегивать манжеты. Набросив пальто и подхватив саквояж, доктор выбежал из комнаты, не сказав ни слова. Хетти последовала за ним и с порога спальни позвала Бриджет, жалуясь, что без ее помощи бедняжка роженица «заживо изжарится в этой адовой духоте».Удостоенная еще одним взглядом разъяренного врача, Хетти усмехнулась и величественно поплыла в спальню, но едва успела закрыть дверь, как Серинис в тревоге воскликнула:— Хетти, кажется, ребенок на подходе!Хедер обтирала мокрое от пота лицо невестки прохладным полотенцем, но это не могло избавить роженицу от мук. Серинис напряглась и побагровела, чувствуя, как ребенок выходит из ее лона. Стиснув зубы, она подняла голову с подушки и потужилась, изо всех сил сжимая руку мужа.— Да, да, мэм! Осталось потерпеть совсем немного! — заверила ее Хетти, убирая простыню, которой прикрыл пациентку врач. Подняв ночную рубашку, негритянка деловито приготовила все необходимое. — Потерпите еще минутку, мисс Серинис, — увещевала Хетти, — сейчас вам придется хорошенько потрудиться. — Она не успела договорить, как боль вновь пронзила Серинис. Присмотревшись, Хетти издала удивленный возглас: — Сейчас проходят плечики, и таких широких я еще не видывала. По всем приметам это мальчик!Бриджет неустанно обмахивала хозяйку опахалом, глядя на нее во все глаза. Она впервые видела, как ребенок появляется на свет. Недавно Стивен Оукс сделал ей предложение, и теперь Бриджет мечтала о большой семье.Самый младший член семейства Бирмингемов издал протестующий вопль, наконец-то вырвавшись в мир, прямо в руки Хетти. Он молотил по воздуху крошечными кулачками и багровел от натуги. Таким Хетти и положила его на живот матери. В ту же минуту Бо пришел к непоколебимому убеждению, что его сын прекратил плакать, едва увидел отца.— Ну разве он не прелесть? — прошептала Серинис, не отпуская руку мужа.Хедер горделиво подтвердила:— Вылитый отец! Даже волосы вьются, как у Бо! Бриджет смотрела на младенца как завороженная:— Какой хорошенький!— Можно, я возьму его на руки? — спросил Бо.— Погодите, сначала я перережу пуповину и обмою малыша, мистер Бо, — остановила его Хетти. — Наберитесь терпения!Спустя несколько минут счастливому отцу наконец позволили взять сына на руки. Очарованный Бо воззрился на маленькое сморщенное личико. Глаза ребенка были широко открыты — казалось, он с любопытством разглядывает отца. Рассмеявшись, Бо положил малыша на сгиб руки Серинис, и они принялись рассматривать его вдвоем, трогая крошечные пальчики и приглаживая шелковистые черные волосики.Хедер спустилась вниз, чтобы сообщить Брэндону о рождении внука, а тем временем Хетти стала приводить в порядок роженицу. Услышав ликующий вопль Брэндона, Филипп ворвался в кабинет.— Мальчик, Филипп! — радостно объявила Хедер. — Здоровый, крепенький, черноволосый мальчик!— А мадам Бирмингем? — смущенно спросил повар. — Что с ней?Хедер заулыбалась:— Она вне себя от радости.— Великолепно! — вскричал повар.Наверху, в спальне, Хетти склонилась над новорожденным и широко улыбнулась:— А теперь, маленький хозяин, поблагодарите-ка свою маму за труды! Такого чудесного ребенка, как вы, я не видывала с тех пор, как у мистера Джеффа родилась Тамара. Да, сэр, вы многим обязаны своей маме!Серинис не верилось, что она держит на руках собственного сына, ребенка Бо Бирмингема. Малыш был не только крупным, но и бойким и здоровым, несмотря на недавнее падение матери. Он вертел головкой и, не найдя того, что искал, разразился возмущенным криком.— Вы только послушайте! — воскликнула Хетти. — Нравом не уступит ни отцу, ни деду!Серинис устремила на Бо сияющий взгляд:— Как мы назовем его? Бо погладил ее руку.— Что скажешь о таком имени: Маркус — в честь твоего отца, Брэдфорд — в честь отца твоей матери… и Бирмингем — в мою честь?Слезы радости наполнили глаза Серинис. Прежде они никогда не заговаривали о подобном имени. Она произнесла его вслух, словно пробуя на вкус:— Маркус Брэдфорд Бирмингем… Слишком пышное имя для такого крохи!— Ничего, он вскоре подрастет, — со смехом заверил ее Бо. — Ну как, ты согласна?— Конечно, любимый. Спасибо, что ты вспомнил о моих родителях.— Я перед ними в неоплатном долгу — ведь это они подарили мне такую прелестную жену… Не кажется ли тебе, что и наш ребенок получился на редкость красивым?Горделиво осмотрев свое творение, Серинис заметила, что ребенок унаследовал сапфировый оттенок отцовских глаз. Даже гримаса маленького личика напоминала выражение лица Бо.— Судя по всему, любимый, — начала она с нежной улыбкой, — всю работу проделала я, а вся слава досталась тебе!— Почему, милая? — удивленно вопросил Бо.— Отец и сын похожи друг на друга как две капли воды! А с возрастом он станет твоей точной копией — и копией твоего отца!— Ты действительно так думаешь?— Только не возгордись, дорогой! Возможно, кое-что он унаследовал и от меня.— Милая, без тебя наш ребенок не появился бы на свет, — напомнил Бо, нежно касаясь губ жены.
Юный Маркус Брэдфорд Бирмингем рос с быстротой, изумлявшей родителей, восхищавшей бабушку и дедушку, и ухитрился произвести впечатление даже на двоюродного дедушку Стерлинга, который, признавшись, что не разбирается в младенцах, все же объявил, что малыш «чудо как хорош». Бо был без ума от сына, сама мысль о существовании которого наполняла его радостным изумлением.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119