— Госпожа Хатидзё, мне Йоши причинил еще большее горе. Я растил его, я пытался внушить ему любовь к императору и нашему роду, но обстоятельства словно сговорились превратить его в нашего противника. Если бы вы знали печальные подробности этой беспутной жизни, вы простили бы его.
— Никогда! Фумио, мой муж, умирая, потребовал голову вашего племянника. Я считаю священным долгом выполнить его приказ. Две головы будут установлены перед его могилой: Йоши и князя Йоритомо. Скажите откровенно, будете ли вы помогать нам?
— Никто еще не ставил под сомнение мою верность Тайра. Госпожа, я глубоко почитаю вас и остальных членов нашего рода. Пошлите меня на войну, пошлите меня охотиться за князем Йоритомо — я пойду, не задавая никаких вопросов. Но Йоши… я люблю этого мальчика как собственного сына.
— Мы знаем это. Мы знаем также, что он любит вас и верит вам. Именно поэтому мы и просим вас о помощи. Йоши с почти сверхъестественной ловкостью ускользает от нашей кары: все попытки захватить или убить его до сих пор терпели неудачу.
Нии-Дона наклонилась вперед, ее лицо оказалось в густой тени, в голосе послышалось шипение.
— Поклянитесь в верности. Поклянитесь, что приложите все усилия, чтобы помочь нам в борьбе против Йоши. Знайте, сейчас ваш племянник находится в западне, из которой ему не выбраться. С минуты на минуту монахи горы Хией принесут нам его голову. В этом случае вам нечего будет делать. Ваша клятва будет не нужна. Но\ вы приобретете нашу полную поддержку и дружбу. Мы позаботимся, чтобы вы получили достойную награду. Хотите быть генералом нашей армии? Будете! Хотите получить обратно свои поместья в Окитсу? Получите! Скажите, чего вы хотите, и вы получите все.
— Я немного растерян, — сказал Фумио. — Вы требуете клятвы верности. Моя жизнь принадлежит вам, как принадлежала всегда. Да, я хотел бы стать генералом, но если я смогу служить вам и императору в меньшем звании, этого будет достаточно. Я думал, вы пригласили меня сюда, чтобы посоветоваться со мной о военных делах. Если вы не этого желали, зачем я здесь?
Смелые слова, но Фумио казалось, будто холодная рука сдавливает ему сердце. В выражении лица Нии-Доно появилось что-то, с чем он никогда не сталкивался прежде, — что-то безумное.
— Хватит общих фраз! — резко бросила она. — Нам нужно нечто большее, чем пустая болтовня.
— Моя преданность — не пустая болтовня, — возразил Фумио.
Пот мелкими каплями выступил у него на верхней губе, увлажнил брови. Пальцы, сжимавшие сановный жезл оледенели, словно сквозь металл в них стал проникать холод смерти. Все заколебалось у него перед глазами. Это было похоже на кошмарный сон. Нии-Доно, скорчившись на высоком кресле, словно хищная птица, то разрасталась, то опадала. Князь почувствовал, как бешено колотится его пульс, ощутил резкий запах горящего масла, увидел виноватые лица трех мужчин, различил безумный блеск в глазах вдовы Кийомори.
— Если западня не сработает, мы обратимся к вам, и вы выдадите нам Йоши! — взвизгнула Нии-Доно.
Фумио, испуганный неожиданным криком, сделал шаг назад — и ощутил, что солдаты охраны сомкнулись за ним стеной.
— Это невозможно, — просто и с достоинством ответил старый князь. — Йоши для меня все равно что сын.
— Взять его! — прорычала Нии-Доно.
И произошло неслыханное: два самурая схватили Фумио за руки, не давая ему сдвинуться с места. Простые солдаты подняли руки на командира и сановника третьего разряда! Фумио стал вырываться, пытаясь дотянуться до своего церемониального меча, — безуспешно. Князь рассвирепел. Он дергался в руках стражей, изрыгал ругательства.
Он ругался словами, которые не слетали с его губ уже тридцать пять лет — со времен его последнего боевого похода, и, пока ему связывали руки, стены мрачного зала оглашала черная площадная брань. Наконец старика вытолкали из помещения, покалывая в спину острием меча. Наследники Кийомори перевели ДУХ.
— Матушка, Фумио всегда был нашим другом. Как вы можете обращаться с ним так жестоко? — спросил дрожащим голосом Мунемори.
Нии-Доно презрительно усмехнулась.
— Ты трус и тряпка, но не будь еще и дураком. Если монахи добьются успеха и принесут нам голову Йоши, мы никогда не сможем доверять старику Фумио. Он должен умереть, и с ним все его родственники. Вспомни, что стало с твоим отцом оттого, что он пощадил Йоритомо. Если монахи потерпят неудачу, мы используем Фумио, чтобы заманить Йоши в последнюю ловушку, из которой он не выберется. Поэтому… — ее голос стал тише, и от этого дыхание смерти еще сильнее зазвучало в нем. — Даже если Фумио согласится помочь нам, он не выйдет из Рокухары живым.
Мунемори взглянул на братьев.
Томомори отвернулся. Шигехира покачал головой.
— Мунемори, мать права, — сказал он. — Другого выхода нет. Фумио и вся его семья должны быть уничтожены. Последней волей нашего отца нельзя пренебрегать: мы должны принести голову Йоши на его могилу или потеряем уважение и власть.
— Вот слова настоящего мужа из рода Тайра, — одобрила сына Нии-Доно. — Я понимаю, почему император поставил тебя во главе наших войск.
Она повернулась к Мунемори:
— А за твою слабость мне стыдно. Для нас пришло время ожесточить сердца. Хотя Фумио наш старый друг, я без колебаний использую его и отброшу. Таков закон власти: тот, кто ее имеет, должен доказывать, что он достаточно силен, чтобы удержать ее.
Солдаты приковали Фумио к столбу и ушли, оставив старика одного в кромешной темноте. Князя окружала полнейшая тишина.
Первый час прошел. Потом появились охранники в красном. Они принесли сосновый факел и укрепили его на стене.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148