47. Дорогие воспоминания Марья Николаевна и Поджио шли берегом реки. Тонкой клюкой, срезанной Поджио в лесу, Волконская раздвигала высокую траву и под корень срывала полевые лилии — саранки. Они никли на тонких стеблях. Марья Николаевна думала, что, вероятно, так никла головка ее больного Николеньки, который был не в силах держать ее на тонкой шее.Набрав целый букет, Волконская на миг прижала его к своему разгоряченному лицу и вдруг широким взмахом бросила в речную гладь.Поджио с удивлением посмотрел на свою спутницу. Заметив на ее глазах слезы, он осторожно взял ее под руку.— Вы сегодня очень нервны. И расстроила вас, конечно, почта.— Да, Сергей получил от губернатора срочную эстафету. Губернатор требует от него немедленного прибытия. А от таких вызовов я ничего доброго не жду.— Губернатор вызывает только одного вашего мужа?— Нет, всех, у кого есть дети…— Формальность какая-нибудь, — успокаивающе сказал Поджио и, наклонившись, поцеловал руку, лежащую на его руке.Волконская прерывисто вздохнула:— Если еще и с нашими детьми придумали что-нибудь сделать, тогда уж и не знаю, где взять силы жить…Она опустила глаза, и несколько слезинок скатилось с ее длинных ресниц.Поджио крепче прижал к себе ее локоть.— А мне достаточно только видеть вас, — с глубокой нежностью заговорил он после долгой паузы, — только хоть изредка видеть вас и изредка хоть вот так побыть с вами наедине, пройти с вами рука об руку хоть несколько шагов, чтобы жизнь имела для меня и цель и смысл.— Как вы щедры на слова! — с укоризной проговорила Волконская.Поджио по привычке тряхнул длинными черными кудрями, в которых было уже много седины.— Будто вы не знаете, что я люблю вас с нашей первой встречи в Одессе, потом в Каменке…Марья Николаевна, покраснев, перебила шутливо:— В те годы мы все были влюблены в кого-нибудь…— А я и в Благодатском руднике, и в Петровском каземате, и вот здесь, в Урике, и до конца дней моих буду любить вас.— Зачем вы мне уже не впервой говорите об этом?— Затем, что не знаю, для чего я должен молчать о том, чем живу.— Но ведь вы знаете, что я приехала сюда ради Сергея.— О, да, — поспешно согласился Поджио. — Чувство долга и готовность во имя этого чувства идти на жертву вам весьма свойственны. На то вы и дочь своего отца. Разве он не из чувства долга в двенадцатом году вывел впереди полка пред лицом врага двух своих малолетних сыновей? Это та же готовность к жертве.При упоминании об отце глаза Волконской заблестели гордостью.— Мне недавно прислали из дому письмо Дениса Давыдова о папеньке. Он пишет, что не существовало полководца, коего жизнь более подлежала бы перу философа. Отец, пишет Денис, был отличный воин, герой на полях битвы. Но на него надо глядеть не с одной этой точки зрения. Ибо героизм военный был в нем не что иное, как один из лучей его прекрасной души, которая вмещала в себе и гражданские и семейственные добродетели.— И в этих последних вы, кажется, хотите его превзойти? — с едва уловимой иронией спросил Поджио.— Оставим этот разговор, — решительно проговорила Волконская.— Извольте, отложим его.Оба помолчали.— А у меня тяжелые известия о брате, — грустно заговорил Поджио.Марья Николаевна вопросительно взглянула на него.— Матушке удалось узнать из верного источника, — продолжал Поджио, — причину, по которой несчастного брата держат в крепости уже десять лет. Оказывается, его тесть, статс-секретарь Бороздин, лично просил об этом царя. Дело в том, что супруга моего брата хотела непременно следовать за ним в Сибирь. И вот отец ее не постеснялся придумать, такой мерой, удержать дочь при себе.— Как это бесчеловечно! — возмутилась Волконская.Поджио подавил тяжелый вздох и поспешил переменить разговор.Река порозовела от косых лучей солнца. Рябь мелких волн, прибиваясь к берегу, оставляла середину ее гладкой и переливчатой, как перламутр. Какие-то рыбешки вскидывались над водой и вновь исчезали, оставляя на зеркальной поверхности реки зыбкие расплывающиеся круги. В воздухе медленно и лениво звучали удары церковного колокола.— Когда так звонит колокол, — грустно заговорила Болконская, — мне всегда вспоминается наша гувернантка мисс Матен, которая до экстаза любила английскую поэзию и в особенности Томаса Мура. Когда мы живали у бабушки в Каменке, она, бывало, выйдет с нами гулять к Тясмину, и, как только зазвонят к вечерне, сложит молитвенно руки и начинает декламировать под звон колоколов: Those evening bells, those evening bells,How many a tale their musik tells…(Вечерний звон, вечерний звон,Как много дум наводит он…) И при этом и нам начинало казаться, что колокола так и произносят: bells, tells…— Давайте попробуем и сейчас, — с улыбкой предложил Поджио.Они остановились и прислушались.— Ну, что? Слышите? — краснея под влюбленным взглядом Поджио, спросила Марья Николаевна.— Да, — решительно тряхнул кудрями Поджио, — явственно слышу.В это время к редким звукам большого колокола присоединились частые и веселые удары маленьких.Поджио наклонил голову к плечу и приложил согнутую ладонь к уху.— Что они вам говорят? — мечтательно спросила Волконская.Поджио встал в позу дирижера и, взмахивая рукой, произносил в такт колокольному звону: то басом — ром, ром, — когда ударял большой колокол, то фальцетом — джин, глинтвейн, джин, глинтвейн, — когда перезванивали маленькие.— Как вам не стыдно! — хотела рассердиться Марья Николаевна, но смех смял серьезность.— Нет, ей-богу, славно получается! — по-мальчишески радовался Поджио и, надувая щеки, продолжал: — Ро-ом, пунш, ро-ом, глинтвейн…— Полно дурачиться! — сказала Волконская и повернула обратно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262