Поход к Раковору был решен.
С заранья полки уходили на север, свертывая стан. Дружина князя Юрия выступала последней.
Пока шли по своим землям, войско держалось дорог, обходило нивы, воеводы следили, чтобы не было грабежей и потрав. За Наровой, конные отряды ушли в зажитье, и дальше путь ратей отмечался пожарами, отчаянным мычаньем и блеяньем угоняемых стад, плачем испуганных детей и женщин. Ратники вьючили добро на коней, ссорясь из-за добычи, рыскали по перелескам, выискивая чудинов, забирали полон. Основная же сила войска шла быстрыми переходами прямо на Раковор.
Все ж таки, как ни спешил воевода Елферий с посадником Михаилом, взять город с наворопа note 29 не удалось. Раковорцы успели приготовиться, закрыть ворота и встретили новгородскую рать, кинувшуюся было на штурм, градом стрел и камней. Новгородцы отошли, унося шестерых убитых на приступе, и среди них Федора Сбыславича, брата воеводы Елферия. Стрела попала ему прямо в глаз.
Елферий, темный, как осенняя ночь, сам объезжал Раковор, выискивая место для нового приступа. Но каменные стены всюду были высоки и толсты, а рвы глубоки и налиты водой. Взять город без осадных машин не было никакой возможности.
На военном совете было решено, разорив окрестные села, возвратиться назад, чтобы прийти под Раковор с большей силой, со стенобитными и камнеметными пороками.
Уже начинались затяжные осенние дожди, раскисали дороги, превращаясь в непроходную грязь, когда новгородское войско, гоня отбитый скот, волоча возы с добром, житом, лопотью и убоиной, ведя полон, возвращалось в Новгород.
Воевода Елферий Сбыславич вез тело брата, чтобы предать земле в дедовском родовом склепе. Для него поход на Раковор был теперь делом кровным: город следовало взять, разгрести и предать огню.
XV
Совет на этот раз заседал без князя Юрия. Супились, но старались прятать взаимные покоры и которы. Все понимали важность дела. Предстояло воевать ни мало ни много с самим Орденом.
— Юрий нам не князь!
Об этом думали все, и только разом посмотрели друг на друга, ища того, кто первый молвил ключевое слово.
— Позвать Дмитрия Олександровича!
Это произнес Полюд, и тут все посмотрели на посадника. Четыре года назад Михаил Федорович от имени всего Нова-города предложил юному сыну невского героя лишиться новгородского стола, «зане мал бяше», как гласил софийский летописец. И Ярослава Ярославича приглашал опять же сын посадника Михаила с избранными боярами. Полюд был и тогда против изгнания Дмитрия. Легче управлять малолетним переяславским князем, чем престарелым и крутым братом покойного Олександра. Осторожный Михаил Федорович ссылался на угрозу с немецкой стороны. Теперь, по видимости, оказывался-таки прав Полюд, и все ждали, что посадник возразит ему. Но Михаил Федорович твердо выдержал насмешливый взгляд Полюда и слегка наклонил голову с красиво уложенными блестящими волосами. То, что было, было четыре года назад. Переяславский князь стал с тех пор и старше и, наверно, опытнее. А в Ярославе ошибся не он один…
В Тверь к Ярославу постановили послать Лазаря-Моисеевича, Гаврилу Кыянинова (Ярославов любимец должен был, будучи в посольстве, смягчить возможный гнев великого князя), Михаила Мишинича и Полюда. Послам наказали во что бы то ни стало убедить князя в необходимости похода и получить в помочь Новгороду низовские полки. Во Плесков, к Довмонту, вызвался съездить Елферий. Михаил Федорович взял на себя заботу о порочных мастерах. С владыкой Далматом урядили о расходах на войну епископьи и города. Предстояло такожде вызвать ладожан, боярам наказать собирать дружины, объявить большой новгородский полк.
Новгород открыто готовился к рати. День и ночь ковали оружие кузнецы, тележники направляли телеги, кончанские и уличанские старосты, а по земле новгородской старосты волостей и рядков готовили припас и собирали коней. Порочные мастера работали на владычном дворе, учиняли пороки. Около них всегда толпились любопытные ремесленники, разглядывали оттяжки и вороты камнеметов, присев на корточки, трогали колеса и оси осадных машин, проверяли на глаз прямизну стоек, спорили, восхищались, прикидывали вес станин и ударного тарана стеноломов.
Иное происходило в это время во владениях Ордена.
Здесь еще не был забыт печальный итог Чудского сражения, и великий магистр, не отказываясь от помощи колыванцам, отнюдь не хотел, чтобы в ратном споре против Ордена выступила вся русская земля. Однако он был осведомлен о несогласии у русских, о том, что великий князь Ярослав не ладит с господином посадником и лучшими мужами Новгорода, как и о том, что не ладит с ними князь Юрий. На секретном военном совете было решено послать в Новгород посольство якобы с предложением мира, а затем, нежданно выступив всеми силами, разгромить под Колыванью новгородскую рать.
Ночами, в глубокой тайне, выступали рыцарские отряды, стекаясь в строго намеченные места. План был разработан до мелочей и исполнялся безукоризненно. Ошибки на этот раз быть не могло.
В конце октября посольство Ордена и Ганзы прибыло в Новгород и остановилось на немецком дворе. Великий магистр, послы Риги, Вельяда, Юрьева и иных городов заверяли торжественно князя Ярослава, посадника Михаила, тысяцкого — «господина Кондрата», кончанских и уличанских старост и весь Великий Новгород в том, что они хотят блюсти мир по старине, всей правде и старым грамотам, без пакости. А что обида есть у Новгорода с Колыванью и Раковором, то забота Господина Новгорода, а Ордену до того дела нет, в чем, добавляли послы, «целуем крест поистине и без обмана».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54