На мостике можно было различить две или три фигуры, я узнал Фернанду. Я улыбнулся. Дамочка сейчас промочит ножки.
Шлюпки с нашего судна подбирали потерпевших кораблекрушение.
Я быстро взбежал на мостик и вырвал у капитана мегафон.
— Подбирайте их аккуратно, ребята, — кричал я. — И обязательно постарайтесь выловить мне ту очаровательную леди в меховом манто и парня, который прижался к ней. Мне бы не хотелось, чтобы они утонули… У них назначено свидание с электрическим стулом.
Фернанда стоит на палубе, похожая на мокрую кошку, только что выловленную из ведерка с водой. Кто-то накинул ей на плечи одеяло.
Тони Скала лежит на палубе и плачет. Его терзают предчувствия грядущего.
— Ну, Фернанда, — сказал я, — игра окончена, и ты проиграла. Ты жалеешь, что не убила меня? У тебя была к тому возможность…
Она осыпала меня отборной руганью. Какими только именами она меня не называла! Здорово рассердилась бабенка!
— Тебе интересно послушать о судьбе, которая ожидает твоих друзей? — спросил я. — Так вот, мы почти всех соохранили для дяди Сэма. Только один или два утонули, но, думаю, никто о них не заскучает.
Она овладела собой.
— Что ж, Лемми, поздравляю, — сказала она. Она изо всех сил старалась говорить спокойно. — Но ты, вероятно, забыл, я стоила тебе два миллиона долларов! Их-то тебе не удалось спасти!
Сзади меня раздался хохот Ларви.
— Два миллиона бумажек, — поправил он. — Деньги-то были фальшивые. Я улыбнулся.
— Разрешите представить вам парня, который печатал их, — я галантно шаркнул ножкой. — Мистер Ларви Рилуотер, в свое время крупнейший и лучший фальшивомонетчик Соединенных Штатов Америки, и если я добавлю, что Ларви и еще пять мальчиков проделали эту работу за два дня и две ночи, ты согласишься, он вполне заслужил сердечного рукопожатия.
Фернанда посмотрела на Ларви, потом сделала два шага вперед и изо всех сил съездила ему по морде.
— О'кей, леди, — сказал Ларви. — Вот за это я приду посмотреть, как тебя будут поджаривать на стуле.
Сай поставил Тони Скала на ноги. У парня отличный вид. Я смотрел то на него, то на Фернанду.
— Фернанда Мартинас и Тони Скала, — сказал я. — Я офицер департамента юстиции Соединенных Штатов Америки и я арестую вас на борту данного судно, зафрахтованного мною. Я предъявляю вам обвинение в убийстве Джона Эрнста Джеймсона, гражданина Великобритании, убийстве Артура Грирсона, гражданина Соединенных Штатов, за похищение секретных документов, являющихся собственностью правительства Соединенных Штатов и Великобритании. Сейчас я отвезу вас в Англию, откуда по соответствующему ходатайству правительства вы будете высланы в Соединенные Штаты.
Тони продолжал рыдать. А Фернанда плюнула мне в лицо.
— Уведите их, ребята, — сказал я, — запрячьте их в трюм вместе с остальными скотами и пристрелите, если подвернется подходящий случай. Мне надоели их рожи.
Я взял плед и пошел по палубе. У кормы стояла Жоржетта и, облокотившись о перила, смотрела в море. Я набросил плед ей на плечи.
— Ну, как, все отлично? — спросил я. — Вы не считаете, что после всех неприятностей, суматохи и криков спокойная прогулка по морю — это как раз то, что может в данном случае прописать доктор?
Она посмотрела на меня. Туман почти совсем растаял. Из-за облаков выглянула луна.
Я смотрю на Жоржетту. Глаза у нее темно-голубые, как я вам уже говорил, и сейчас они утонули в слезах. У меня вспыхнуло поэтическое настроение. Оно всегда появляется у меня в такие волшебные ночи на море.
Она взяла меня за руку.
— Лемми, — сказала она. — Вы когда-нибудь бываете серьезным?
Я посмотрел на нее удивленный и несколько обиженный.
— Жоржетта, — сказал я. — Я всегда сама серьезность. — Я попытался заставить свой голос звучать с особым чувством. — Я хочу сказать вам, Жоржетта, что я с ума схожу от вас. Когда вы около меня, я чувствую себя, как сотня сумасшедших, хотя знаю, что я не достоин даже целовать доски палубы, на которых вы стоите.
— О, Лемми, — сказала она. — Вы действительно так считаете?
— Нет, — сказал я. — Просто я когда-то прочитал эту фразу в книге и решил попробовать, как она будет звучать в жизни. Кроме того, вряд ли мне доставит особое удовольствие целовать палубу.
Она ничего не ответила. Просто смотрела в море.
Я подошел к ней ближе, и прежде, чем я успел сообразить, что произошло, она оказалась в моих объятиях, а ее губы прижались к моим, и меня охватило такое поэтическое настроение, что по сравнению со мной сам лорд Байрон выглядел бы как черствый бифштекс.
Сзади нас послышался кашель. Я выпустил из объятий Жоржетту и повернулся. Джуанелла Рилуотер сказала:
— О'кей. Я все поняла. Женщина всегда получает награду. А во мне парней привлекает только материнский инстинкт. Но, Лемми, — продолжала она. — После того, что я для тебя сделала, все эти паршивые бомбы, и вообще после того, как я столько с тобой нянчилась, я считала, ты меня отблагодаришь, как мне полагается, а ты вместо этого пришвартовался к этой даме.
— Почему бы тебе не помочь Ларви начать новую счастливую жизнь? В конце концов он ведь твой муж.
— Да, — ответила она. — Кажется, да. — Она улыбнулась мне. — А после того, как ты выполнишь условия нашего договора, — продолжала она, — я, пожалуй, переквалифицируюсь на приготовление домашних пирогов. Ну что ж, привет тебе, Лемми!
Она смылась.
Стоя около Жоржетты, я вспомнил, что мне говорила старушка мать. Она говорила: Лемми, ты всегда смотришь слишком далеко вперед и не видишь, что у тебя под носом.
Что ж, на сей раз матушка Коушн, кажется, ошиблась. Глядя на стоящую рядом со мной Жоржетту, я думал:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72