Вадим Ершов, 18.02.2004
«Дорога на Стрельну: Повесть и рассказы»: Детская литература; Ленинград; 1991
ISBN 5-08-000007-4
Аннотация
Повесть и рассказы о молодых защитниках Ленинграда.
Содержание:
Экзамены перед экзаменом. Рассказ.
Книголюбы. Рассказ
«Генерал Самсонов». Рассказ
Дорога на Стрельну. Повесть
Человек с часами. Рассказ
«Тучи-тучи». Рассказ
Роковая ошибка. Рассказ
«Секрет политшинели». Рассказ
Тяжёлая инспекция. Рассказ
Шестое чувство. Рассказ
Экзамен после экзамена. Рассказ.
Даниил Натанович АЛЬ
Дорога на Стрельну


ЭКЗАМЕНЫ ПЕРЕД ЭКЗАМЕНОМ

…Разнесчастные мы люди! Лето в нынешнем, сорок первом году такое жаркое. Воскресенье, купаться охота. Сейчас бы на пляж к Петропавловке. А тут сиди и сдавай философию! Честно говоря, сдавать философию можно. Выучить диамат и истмат теперь просто. Непонятно даже: как люди раньше сдавали этот предмет?! В «Кратком курсе истории партии», по которому занимаемся мы, все изложено чётко, ясно. Все признаки и черты диалектического материализма пронумерованы, все разложено по полочкам, а главное — вся философия уместилась на двадцати шести страницах. Правда, в билетах есть вопросы и по истории философии. С этим делом, конечно, посложнее справляться. Как раз сейчас я получил записку от Мишки Сипенко: «Срочно имена одного-двух младогегельянцев!» Хорошо, что всего одного-двух ему надо. Трех я бы не назвал. «Маркс и Энгельс на заре своей юности», — пишу я на обороте записки и передаю её Мишке.
— Ну, кто наконец готов? — спрашивает доцент Родин. Он долго стоял у раскрытого окна, повернувшись к нам спиной. Можно подумать, что он смотрит через окна клиники Отта, как принимают роды. На самом деле он просто не хочет видеть, как мы, с помощью шпаргалок и конспектов, «рожаем» ответы на вопросы своих экзаменационных билетов. Мне становится его жаль. Сколько можно заставлять его так скучать! Я решаюсь кинуться в омут экзамена первым. Будь что будет! Все равно я больше ничего не высижу. Да и вообще, тянуть с ответом опасно. В любую минуту может раскрыться дверь и придёт кто-нибудь из деканата, чтобы присутствовать на экзамене. Климат тогда резко изменится. Положение наше, вообще-то, сложное. Можно сказать, ходим по канату над пропастью. Нам крупно не повезло. В мировой истории ещё не было такого случая. Точно, точно! Ответил на тройку — со стипендии долой! А отметку «четыре», то есть «хорошо», вообще отменили! Для многих это означает распроститься с университетом. На помощь родителей мало кто может рассчитывать… Двойка и то лучше. Её пересдать можно. А тройка — все, тупик. Как говорится, слезай — приехали. Короче, тройка — беда. Многие преподаватели это понимают и сочувствуют нам. Тот же доцент Родин. А у такого добряка, как академик Василий Васильевич Струве, рука просто не может подняться, чтобы написать в чей-нибудь матрикул жестокий приговор — «посредственно». Василий Васильевич Струве, высокий и грузный человек с копной седых волос на голове, говорит странным при его габаритах тоненьким голоском. К студентам он обращается только так: «Голубчики, голубчики…» Видя перед собой беднягу, в голове которого, как при вавилонском столпотворении, смешались в кучу многочисленные народы, населявшие Древний Восток, их цари и боги, Василий Васильевич идёт на любые манёвры, чтобы натянуть ему пятёрку… Взять хотя бы случай с Женькой Дымогаровой. Красивая девушка, только бледная. По лицу видно, что заучилась до помрачения и растерялась окончательно. Вразумительного ответа от неё ждать нечего было. А Василий Васильевич не один. Зная его доброту, факультетское начальство присылало на его экзамен сухого и хмурого доцента Сизых.
— Ну-с, голубушка, — сказал Василий Васильевич, глядя на Дымогарову, — я вижу, вы из числа знающих студентов… Вы мой учебник читали?
— Читала, — еле слышно произносит Женька.
— А дополнительную литературу вы читали?
— Читала.
— Ну тогда и спрашивать нечего! Отлично, отлично!
— Одну минуту, — вмешался доцент Сизых. — Я все-таки считаю необходимым, чтобы студентке был задан вопрос по существу.
— Что ж, пожалуйста, — ничуть не задумываясь, сказал Василий Васильевич. — А вы не волнуйтесь, голубушка, — обратился он к Дымогаровой, на глазах которой показались слезы. — При ваших знаниях вы легко ответите на тот вопрос, который я вам сейчас задам. Вспомните, между кем и кем происходили греко-персидские войны?
Дымогарова растерянно молчала.
— Ну, голубушка, вы же это отлично знаете… Между гре…
— …ками?
— Ну вот видите, вы же мне и подсказываете. И пер…
— …сами?
— Я же говорил — отлично, — сказал академик тоном, не терпящим возражений…
Самый потрясающий случай произошёл на экзамене у Василия Васильевича с Яшкой Гривцом. Идя на экзамен к академику Струве, Гривец из двадцати пяти глав его учебника «История Древнего Востока» прочитал только одну — «Законы Хаммурапи». Зато её он знал наизусть. Он мог излагать содержание этой главы своими словами, начиная с любого места. Он прочитал всю дополнительную литературу, указанную в конце главы…

Расчёт Гривца был прост. Войдя в аудиторию, где Струве принимал экзамен в присутствии того же доцента Сизых, он решительным жестом взял из стопки экзаменационных билетов тот, что лежал сверху. Откинув руку далеко в сторону, он небрежно взглянул на билет и уверенным голосом заявил:
— «Законы Хаммурапи». Могу отвечать без подготовки.
Василий Васильевич радостно заёрзал на стуле.
— Ну-с, голубчик, прошу вас, — сказал он.
Медленно, плавно, то и дело откидывая руку широким пушкинским жестом, Гривец начал говорить:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81