ТОП авторов и книг ИСКАТЬ КНИГУ В БИБЛИОТЕКЕ
В просветы между прутьями мы насыпали кучи отрубей, овса и размолотого жмыха, а после того, как бизоны съедали все это, кидали им через изгородь вилами кормовую свеклу. Она подпрыгивала и катилась по земле, бизоны тяжело скакали за ней и впивались зубами в твердые корнеплоды с хрустом, напоминающим треск полена под колуном. Овес и жмых следовало сыпать с умом, чтобы старые быки не присваивали чужую долю. Как я быстро уразумел, для этого надо было насыпать пять-шесть куч, достаточно больших, чтобы занять быков минут на пять, а затем уже задавать корм коровам и телятам где-нибудь в сторонке, где они могли есть спокойно, не опасаясь, что их ткнут рогом в зад.
Североамериканский бизон, пожалуй, один из самых внушительных представителей копытных. Посмотрите на него вблизи: могучие крутые плечи под густой курчавой гривой, передние ноги в меховых гольфах, широкая голова с косматым чубом и с кривыми рогами, как на шлеме викинга, – все это создает впечатление чудовищной силы. Обычно наши бизоны ступали медленно и тяжело, правда, при этом они вполне могли внезапно и яростно боднуть друг друга, действуя головой как тараном. Но при желании они развивали немалую прыть; я убедился в этом однажды, когда подвозивший нам свеклу грузовик выстрелил глушителем. Тотчас бизоны, которые в ожидании кормежки лепились к ограде, напоминая череду шоколадно-коричневых кучевых облаков, все, как один, развернулись и с невероятной скоростью помчались вниз по холму, дробя копытами известняковый грунт. Казалось, по зеленому склону с грохотом катит огромная грозная лавина. Не хотел бы я оказаться на их пути...
И когда наставало время чистить их стойла, душа моя наполнялась легкой тревогой, потому что старые быки (которым явно никогда не приедалось это зрелище) подходили и выстраивались плотной шеренгой вдоль открытой стороны сарая. С глубоким интересом наблюдая, как мы сгребаем вилами солому и навоз, нагружаем и вывозим тачки, они время от времени протяжно и гулко фыркали, заставляя нас вздрагивать. Помню случай, когда один из стариков неожиданно забрел прямо к нам в сарай. Мы побросали вилы и обратились в паническое бегство, но вскоре убедились, что бык не замышлял ничего дурного – просто он заметил половинку свеклы в разворошенной нами соломе. И как только сжевал ее, побрел обратно на склон.
В южной части вольера находился участок, где бизоны любили кататься по земле. Местами тяжелые туши стерли траву, и на зеленом фоне белели большие плешины оголенного известняка. Старые быки спускались туда степенным шагом, правильным строем. А затем ложились на землю и энергично брыкали задними ногами, так что вся туша конвульсивно дергалась. Издали казалось, что бизоны силятся освободиться от опутавшей их незримой сети. Жесткий мел соскребал с кожи слинявшую шерсть, которая их явно раздражала. Около получаса длилась эта процедура; наконец, начесавшись всласть, быки тяжело поднимались, и по мягкой коричневой шкуре на боках и брюхе пробегала мелкая дрожь. Отряхнутся от белой пыли и с крошками мела в спутанной гриве бредут на пастбище.
Когда приходила пора сбрасывать зимнюю шубу, на них словно какое-то исступление находило. Куда ни погляди – непременно увидишь бизона, который, закрыв глаза, в экстазе упоенно скребется о прутья ограды или корявый ствол боярышника. От слинявшей шерсти на голове и плечах они избавлялись другим способом. Тут их выручал густой терновник: его стволы отлично подходили, чтобы поскрести спину, а свисающие почти до земли переплетенные ветви служили частыми гребнями. Проходят поочередно под деревьями так, чтобы ветви цепляли их густые гривы, а сучки и колючки вычесывают ненужный зимний волос. Весной терновник весь бывал увешан, словно диковинными плодами, клочьями мягкой желтовато-коричневой шерсти, и эти пушистые пряди пользовались большим спросом среди воробьев и овсянок, которые выстилали ими гнезда.
Когда европейцы пришли в Северную Америку, бизонов там было видимо-невидимо. Огромные стада насчитывали миллионы особей и представляли собой самые многочисленные скопления наземных млекопитающих. Кров, пища, одежда, даже такие немудреные вещи, как иголка и нитки, – всем этим бизон обеспечивал индейцев. Но индейцы убивали животных только для удовлетворения насущных нужд; их скромные аппетиты никак не сказывались на несметных стадах косматых великанов. С появлением европейца и его куда более совершенного оружия картина изменилась. Началось подлинное избиение, бизонов уничтожали тысячами. На первых порах вся туша шла в ход, потом наступило пресыщение. Однако бизонов продолжали убивать в таких же огромных количествах, во-первых, ради языка, который считался деликатесом, во-вторых, для намеренного истребления этих копытных. При этом рассуждали так: поскольку индеец всецело зависит от бизона, с исчезновением бизонов исчезнут и индейцы.
Профессиональные охотники пользовались случаем нажить себе состояние и славу. Одним из них был Буффало Билл Коди, который однажды уложил за день двести пятьдесят четвероногих исполинов. По мере того как в прерии вторгалась железная дорога, пересекая пути миграции животных, бизонов стали стрелять из окон поездов, оставляя гнить сотни туш. Местами зловоние от разлагающихся трупов было столь сильным что приходилось плотно закрывать окна поездов, проезжавших через эти огромные кладбища. Немудрено, что при таком чудовищном бездумном избиении к 1889 году от наиболее многочисленных среди известных нам наземных млекопитающих осталось меньше тысячи особей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54
Североамериканский бизон, пожалуй, один из самых внушительных представителей копытных. Посмотрите на него вблизи: могучие крутые плечи под густой курчавой гривой, передние ноги в меховых гольфах, широкая голова с косматым чубом и с кривыми рогами, как на шлеме викинга, – все это создает впечатление чудовищной силы. Обычно наши бизоны ступали медленно и тяжело, правда, при этом они вполне могли внезапно и яростно боднуть друг друга, действуя головой как тараном. Но при желании они развивали немалую прыть; я убедился в этом однажды, когда подвозивший нам свеклу грузовик выстрелил глушителем. Тотчас бизоны, которые в ожидании кормежки лепились к ограде, напоминая череду шоколадно-коричневых кучевых облаков, все, как один, развернулись и с невероятной скоростью помчались вниз по холму, дробя копытами известняковый грунт. Казалось, по зеленому склону с грохотом катит огромная грозная лавина. Не хотел бы я оказаться на их пути...
И когда наставало время чистить их стойла, душа моя наполнялась легкой тревогой, потому что старые быки (которым явно никогда не приедалось это зрелище) подходили и выстраивались плотной шеренгой вдоль открытой стороны сарая. С глубоким интересом наблюдая, как мы сгребаем вилами солому и навоз, нагружаем и вывозим тачки, они время от времени протяжно и гулко фыркали, заставляя нас вздрагивать. Помню случай, когда один из стариков неожиданно забрел прямо к нам в сарай. Мы побросали вилы и обратились в паническое бегство, но вскоре убедились, что бык не замышлял ничего дурного – просто он заметил половинку свеклы в разворошенной нами соломе. И как только сжевал ее, побрел обратно на склон.
В южной части вольера находился участок, где бизоны любили кататься по земле. Местами тяжелые туши стерли траву, и на зеленом фоне белели большие плешины оголенного известняка. Старые быки спускались туда степенным шагом, правильным строем. А затем ложились на землю и энергично брыкали задними ногами, так что вся туша конвульсивно дергалась. Издали казалось, что бизоны силятся освободиться от опутавшей их незримой сети. Жесткий мел соскребал с кожи слинявшую шерсть, которая их явно раздражала. Около получаса длилась эта процедура; наконец, начесавшись всласть, быки тяжело поднимались, и по мягкой коричневой шкуре на боках и брюхе пробегала мелкая дрожь. Отряхнутся от белой пыли и с крошками мела в спутанной гриве бредут на пастбище.
Когда приходила пора сбрасывать зимнюю шубу, на них словно какое-то исступление находило. Куда ни погляди – непременно увидишь бизона, который, закрыв глаза, в экстазе упоенно скребется о прутья ограды или корявый ствол боярышника. От слинявшей шерсти на голове и плечах они избавлялись другим способом. Тут их выручал густой терновник: его стволы отлично подходили, чтобы поскрести спину, а свисающие почти до земли переплетенные ветви служили частыми гребнями. Проходят поочередно под деревьями так, чтобы ветви цепляли их густые гривы, а сучки и колючки вычесывают ненужный зимний волос. Весной терновник весь бывал увешан, словно диковинными плодами, клочьями мягкой желтовато-коричневой шерсти, и эти пушистые пряди пользовались большим спросом среди воробьев и овсянок, которые выстилали ими гнезда.
Когда европейцы пришли в Северную Америку, бизонов там было видимо-невидимо. Огромные стада насчитывали миллионы особей и представляли собой самые многочисленные скопления наземных млекопитающих. Кров, пища, одежда, даже такие немудреные вещи, как иголка и нитки, – всем этим бизон обеспечивал индейцев. Но индейцы убивали животных только для удовлетворения насущных нужд; их скромные аппетиты никак не сказывались на несметных стадах косматых великанов. С появлением европейца и его куда более совершенного оружия картина изменилась. Началось подлинное избиение, бизонов уничтожали тысячами. На первых порах вся туша шла в ход, потом наступило пресыщение. Однако бизонов продолжали убивать в таких же огромных количествах, во-первых, ради языка, который считался деликатесом, во-вторых, для намеренного истребления этих копытных. При этом рассуждали так: поскольку индеец всецело зависит от бизона, с исчезновением бизонов исчезнут и индейцы.
Профессиональные охотники пользовались случаем нажить себе состояние и славу. Одним из них был Буффало Билл Коди, который однажды уложил за день двести пятьдесят четвероногих исполинов. По мере того как в прерии вторгалась железная дорога, пересекая пути миграции животных, бизонов стали стрелять из окон поездов, оставляя гнить сотни туш. Местами зловоние от разлагающихся трупов было столь сильным что приходилось плотно закрывать окна поездов, проезжавших через эти огромные кладбища. Немудрено, что при таком чудовищном бездумном избиении к 1889 году от наиболее многочисленных среди известных нам наземных млекопитающих осталось меньше тысячи особей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54