Мария Гинзбург
Хозяйка Четырех Стихий
Проклятое отродье опутало Наву мерзкими чарами. Яроцвет бился изо всех сил, но его невесту насильно разлучили с ним. И теперь Бессмертная Дева томится в ужасной крепости Друккарге, изнемогая от похотливых снов, которые на нее насылает мать Ящера.
Тайная книга Ярилы
Почему Нава оставила Яроцвета, мы не знаем. Не знаем, любила ли она Эльфа или не нашла для себя другого выхода. Но я знаю одно:
Даже те, чью жизнь и разум разрушил Яроцвет, оказавшись между смертью и предательством, выбирали верность. Верность тем, кого любили.
А Яроцвет выбрал жизнь.
Хаген, второй главный волхв Ящера

Пролог
Вдова смотрителя погоды из Лабаца заказала Ульрику резной ларь для муки с фигуркой богини плодородия на крышке. Хотя у столяра осталась всего одна рука, с работой он справлялся ничуть не хуже прежнего. Только маленькие фигурки теперь вытачивает Шенвэль. Они закончили ларь как раз к обеду, и подмастерье отнес заказ. Обратно Шенвэль решил пойти не по главной дороге, связывавшей Рабин с Лабацем, а по тропинке. Эльф не боялся заблудиться, несмотря на то что был слегка под хмельком, – Шенвэль родился и вырос в горах. А до встречи с Тенквиссом оставалась еще уйма времени.
Шенвэлю нужно было побыть одному.
Он не задумывался, куда идет, и скоро оказался в незнакомой долине. Через неделю эльфы собирались отмечать Мидаёте, праздник середины лета, но в горах лето не спешило сменить затяжную весну. Сочная трава не доходила Шенвэлю и до щиколотки. В тени утеса доживал ноздреватый сугроб. Серебристо-зеленые листочки чуть выглядывали из готовых распуститься почек ивы, словно любопытные глаза. Из-под скал выходил источник. Заполнив собой естественную каменную чашу, в которой поместился бы человек, поток пересекал лужайку и скрывался под завалом в восточном конце долины. Ручей вымыл почву под ивой, обнажил корни, и теперь дерево напоминало старую прачку с узловатыми, набухшими пальцами, согнувшуюся над бесконечной стиркой.
Шенвэль повалился на траву и захохотал, как безумный. «Небольшое дело, – повторял он про себя. – Небольшое дело». По лицу эльфа текли слезы, отраженный скалами смех звучал просто отвратительно. Шенвэль почувствовал резь в животе, но уже не мог остановиться.
Направляясь в Лабац, Шенвэль заглянул в портовый трактир промочить горло. Хозяин заведения, один из немногих эльфов, рискнувших вести дела на человеческой половине Рабина, не взял денег с соплеменника. В оплату пива трактирщик попросил Шенвэля сыграть на флейте для его маленькой дочки. У эльфов не было принято отказывать детям, которых в Рабине росло совсем немного, а с флейтой Шенвэль не расставался никогда. После этого к эльфу подошел маг, похвалил игру и предложил выпить еще по кружке пива за столиком в углу, подальше от любопытных взглядов. Маг назвал себя Тенквиссом, и говорил он слегка чудно, словно давно не пользовался мандречью. Между второй и третьей кружками Тенквисс начал намекать на небольшое дело, в котором ему нужен компаньон. Шенвэль отказался, не дослушав. Последним совместным предприятием людей и эльфов стал мирный договор между Мандрой и Фейре пятилетней давности, который закрепил раздельное существование разумных рас.
И тогда маг, гадко улыбаясь, показал Шенвэлю небольшую полоску пергамента.
– Что это? – спросил Шенвэль, хотя уже увидел зеленый полумесяц и узнал гербовую печать известного экенского банка.
– Аккредитив, – сказал Тенквисс. – Поддельный, разумеется. На основании которого один мой приятель, уважаемый банкир из экенских гномов, закрыл счет своего самого крупного вкладчика. Банкир выдал все деньги агенту-сидху, предъявителю аккредитива. Увозить слитки пришлось на лошади, сам сидх не мог все унести.
Шенвэль запустил руку под стол. Маг, увлеченный своей речью, не обратил на это внимания. Эльф стиснул флейту.
– А потом клиент заявился собственной персоной, и оказалось, что агент – настоящий, а документ – поддельный, – продолжал Тенквисс. – Дело удалось замять. Банкиру, чтобы не потерять репутации, пришлось вложить свои средства.
Шенвэль отхлебнул из кружки, расслабленно откинулся на спинку скамьи, расчищая себе пространство для замаха.
– У себя на заднем дворе гном установил чучело со светлыми волосами и каждый день упражняется на нем во владении боевым топором, – доверительно продолжил маг. – После чего куклу заменяют на новую. Чи вора сохранилась в этом клочке дубленой кожи, и...
Шенвэль ударил Тенквисса флейтой по голове так, что инструмент сломался пополам. Маг, не издав ни звука, упал лицом в тарелку с копчеными осьминожками, которых заказал под пиво. Предосторожность Тенквисса обернулась против него самого – никто не заметил, что в темном углу зала происходит что-то странное. Эльф проворно перегнулся через стол и выхватил документ из ослабевших пальцев. Однако аккредитив исчез с тихим шелестом, едва Шенвэль прикоснулся к нему. Эльф застонал от разочарования, поняв, что это была всего лишь магическая копия объекта. Шенвэль поднял Тенквисса, плеснул в лицо пивом из кружки. Маг открыл глаза.
– Тех денег у меня уже нет, – угрюмо сказал эльф. – Я купил себе дом здесь и кое-что по мелочи. Но дом сейчас заложен...
Тенквисс обтер лицо рукавом, усмехнулся.
– Я не за этим тебя искал, – сказал маг. – Мне показалось, что звон монет ласкает тебе слух больше, чем большинству сидхов. Я просто хотел уточнить, так ли это.
– Так-то оно так, да только редко я эту мелодию слышу, – мрачно сказал Шенвэль.
– Приходи часа в четыре пополудни на обзорную площадку, что над Рабином, на полпути к Лабацу, – сказал Тенквисс.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25