Когда мать узнала об этих подпольных гешефтах, она тотчас же отвергла желание поделиться с отцом из-за его твердых моральных установок (он был настолько корректным и порядочным, что когда не мог взять в переполненном омнибусе билет, то на следующий день покупал два билета). Из-за своих тайных запретных гешефтов сын стал менее регулярно посещать школу и поэтому испытывал все возрастающий страх разоблачения. Он вел двойную жизнь – корректного сына перед отцом и игрока за его спиной, прикрываясь при этом материнской защитой. Его привлекала такая жизнь, однако у него стали часто возникать боли в области сердца и головокружение как соматизированное выражение того обстоятельства, что его жизнь основана на обмане. Он не получал настоящей и действенной поддержки даже от своего окружения. Наш пациент индифферентно относился к отцу, его не привлекали отцовские воззрения о том, что мир основан на исполнении долга, а контакты с ним были настоль ко затруднительны, что они оба старались их избегать. Когда он, к примеру, иногда по воскресеньям заходил в кабинет отца без особой надобности, они садились на большом расстоянии друг от друга. Отец читал газету, сын просматривал иллюстрации, и они не перекидывались друг с другом ни одним словом. Им нечего было сказать друг другу, или они испытывали смущение и неловкость при попытке найти дорогу друг к другу. Пациент находил отца и его образ жизни комичным и вместе с матерью за его спиной высмеивал «старика» за его крохоборство и сверхкорректность. Мать, которая совсем юной вышла замуж за пожилого мужчину, оппозиционно относилась к мужу и в своем браке оставалась ребенком. Только сын дал ей возможность на сладиться «большой жизнью», о которой она так тосковала. И вот теперь она попала в положение, когда ее поддержка стала ложной защитой при трудностях, которые испытывал сын. Он не находил нигде нужных ориентиров, не имел почвы под ногами. Длительный страх перед грядущей катастрофой перешел в боязнь того, что все может обрушиться (потолок может развалиться и упасть), что он не может через все это пройти (страх перед мостом). Возникли и другие страхи перед ситуацией, из которой нет подходящего и желательно го для него выхода. Страх перед тем, что ложная ситуация, на которой основана его жизнь, раскроется, проявлялся также в сердечных болях и приступах головокружения. Страх сойти с ума был частично связан с братом и частично являлся проявлением приглушенного пони мания того, что все это не может продолжаться долго.
Благоприятной средой для истерического развития может явиться и ситуация так называемой «золотой клетки». В такой среде делается акцент на внешнем благополучии, общественный престиж имеет для родителей большее значение, чем ребенок; ребенку внушается преклонение перед какой-нибудь значительной персоной, которая влияет на положение родителей в свете, и предлагается подражать ей. Он завидует школьным товарищам, потому что ему кажется, что у них «есть все»; он, кроме того, должен играть роль счастливого ребенка – иначе его сочтут неблагодарным; он разыгрывает или придумывает непонятные для других несчастья и одновременно выказывает высокомерие, стремясь привлечь к себе внимание и вызвать зависть. Если родители не могут служить примером для детей, то у них остается две возможности. Либо идентификация происходит вопреки родителям и их оценочным воззрениям, либо дети более не воспринимают родителей всерьез и чувствуют себя полностью покинутыми. Когда они взрослеют, то начинают считать, что родители в период их созревания отдавали предпочтение другим, и становятся в оппозицию к ним, заявляя, что они «ни за что не станут такими, как родители», а это, естественно, не является конструктивной идеей. Тяжело переносит ребенок и ситуацию, когда родители как бы меняются своими (половыми) ролями – мать «надевает брюки», а отец становится «героем в шлепанцах» или «подкаблучником». Это может привести к тому, что дети не усваивают жестко установленные обществом половые роли и иногда меняют их вплоть до разрушения привычных форм женственности или мужественности. «Подкаблучник» – это муж, которого лишила власти жена и который боится ее, а мужеподобная, выполняющая мужские функции жена с ревнивым соперничеством относится к мужчинам и с презрением – к представительницам собственного пола. При этом ребенок лишен соответствующего образца для своей половой роли, что затрудняет его развитие, а позднее создает определенную проблематику в его установках по отношению к противоположному полу. Счастливое, удачное положение родителей в смысле их половой принадлежности и сексуальности является важным фактором для ребенка и создает для него привлекательный образец для идентификации с мужественным отцом или женственной матерью. Общество предлагает мужчинам и женщинам множество возможностей для применения их половой роли, справедливо разделяя формы существования мужчины и женщины. Однозначное установление принадлежности к мужчинам или женщинам необходимо для определения того положения, которое занимает личность в каждом коллективе, для соответствующей иерархии и претензий на власть, для участия в борьбе за половую эмансипацию и освобождение от цепей и ограничений, которые накладывает на человека эта половая принадлежность. Каждое общество нуждается в использовании мужских и женских ролей, и начинается это с распределения обязанностей родителей при воспитании детей. Маргарет Мид в своей книге «Мужчина и женщина» приводит этому убедительные примеры.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92