Израиль Моисеевич Меттер
Мухтар




Израиль Моисеевич Меттер
Мухтар

Повесть о работнике уголовного розыска Глазычеве и его верном друге, собаке по кличке Мухтар.

Посвящается К.М. ЗЛАТКОВСКОЙ

1



Мухтар появился в питомнике совершенно неожиданным образом.
В одну из летних ночей тысяча девятьсот пятидесятого года дежурному по Управлению милиции города позвонили с Финляндского вокзала. Было это уже под утро, дежурный порядком устал, ночь прошла беспокойно, поэтому он не сразу сообразил, о чем идет речь.
– Не понимаю, – раздраженно говорил он. – Почему отцепили вагон? Какая собака, чья?
Положив трубку, дежурный сказал своему напарнику:
– Совсем с ума посходили! Пса, понимаешь ли, испугались… Приучились, дьяволы, чуть что, трезвонить в милицию!
Оба они, и дежурный и его помощник, считали, что происшествия, выпавшие на их ночную долю, уже закончились, и этот пустопорожний звонок был тем ненужным, хлопотливым довеском, который выводил их из себя.
– Записывать в журнал? – спросил помощник.
– Еще чего! – сказал дежурный.
Но, походив по комнате минут пять, чтобы разогнать предутреннюю усталость, он позвонил на Финляндский вокзал и спросил диспетчера:
– Ну как там у вас с собачкой?
Диспетчер что-то ответил ему, на что он саркастически бормотнул:
– Железнодорожнички! Распустили сопли из-за щенка…
Но тут же дежурный сразу вызвал проводника собак Глазычева, спавшего рядом в комнате отдыха, и велел ему быстренько съездить на Финляндский вокзал.
– Заберешь там из вагона какую-то бесхозную собаку – она, говорят, хулиганит – и отвезешь к себе в питомник.
– Взрослая собака? – спросил Глазычев, беря из шкафа плащ. – Какой породы?
– Я с нее анкеты не снимал, – ответил дежурный.
Спокойно улыбнувшись, маленький неторопливый Глазычев аккуратно застегнул плащ, надел кепку, примял ее, проверил, лежит ли в кармане плаща крепкая веревка с металлическим карабином для ошейника, и вышел на площадь к оперативной машине.
На Финляндском вокзале он справился в отделении дорожной милиции, где собака и что, собственно, она натворила. Лейтенант, только что заступивший на дежурство, ничего порядком не знал, кроме того, что пес находится в отцепленном вагоне на шестом запасном пути у будки стрелочницы.
– Дать вам с собой милиционера? – спросил лейтенант.
– Да нет, – ответил Глазычев. – Палка у вас какая-нибудь есть? Метра на полтора.
Палку вынули из метлы. Не спеша Глазычев пошел на шестой путь. Будку стрелочницы он увидел еще издали, подле нее толклось человек десять народу; оттуда доносились громкие, взволнованные голоса.
Когда Глазычев приблизился, стрелочница, коренастенькая бабенка в ватнике, тыча свернутым флажком в сторону вагона, стоящего неподалеку, азартно досказывала, вероятно не в первый раз, подробности недавнего события:
– Носится кобелина по вагону, из двери в дверь, из двери в дверь! Выкатил глазища, язык на сторону… Пассажиров всех выгнал, проводница как залезла с ночи в туалет, так до сих пор там и запершись. Я уж ей через окошко кефир носила… Подходит время отправлять состав в обратный рейс, диспетчер лается, в чем задержка, а бригадир говорит: «Я не могу катать в порожнем вагоне одного пса, тем более за него не плачена проездная плата».
Затем стрелочница, переваливаясь на своих коротеньких тугих ножках и не переставая трещать, охотно повела всех слушателей на экскурсию к вагону.
Глазычев последовал за ними.



Еще издали стрелочница весело крикнула, очевидно, запертой проводнице:
– Раиса, как жизнь молодая?
В крайнем, чуть-чуть приоткрытом, вымазанном густыми белилами вагонном окошке показалось испуганное лицо пожилой женщины.
– Чего слышно? – тихо спросила она.
– В милицию звонил диспетчер, – на ходу захлебывалась стрелочница. Сейчас пришлют человека, стрельнет – и все… Выйдешь, Раисочка, на волю. А пока хорошо: тебе с перепугу недалеко бегать…
– Убивать жалко, – все так же тихо сказала Раиса. – Я могу еще потерпеть.
– Глупости! – фыркнула коротконогая стрелочница. – Было б из-за чего.
Она подвела своих спутников к середине вагона. Здесь на земле стояла высокая чурка, которую, должно быть, подкатили под окно. Взобравшись на эту чурку, стрелочница осторожно, потихоньку приподымая голову, словно кто-то сквозь закрытое окошко мог в один миг отхватить ее, заглянула внутрь вагона.
– Есть! – прошептала она. – Лежит, бандит, у самой двери…
На чурку по очереди стали взбираться любопытные. Даже какой-то старичок-боровичок, кряхтя и цепляясь за плечо стрелочницы, вскарабкался к окошку и поскреб пальцами по стеклу. Тотчас же из вагона донеслось рычание, затем густой, осипший лай. В окне показалась крупная собачья голова. Старичок ссыпался вниз.
– Видали? – восторженно взвизгнула стрелочница.
Люди столпились внизу под окном. Погавкав на них, собака склонила голову набок и стала следить за мухой, ползущей по стеклу.



Глазычев подошел к стрелочнице.
– Вот что, девушка, – сказал он, как всегда неторопливо и дружелюбно. – Публику вы отсюда уберите, а мне, если можно, одолжите на десяток минут свой ватничек. Хлебца у вас, случайно, нету? И вагончик мне отоприте.
Публика отошла в сторону и остановилась неподалеку.
Стрелочница дала Глазычеву ватник, горбушку хлеба и ключ от вагона.
– Вы бы лучше палили через окошко, – посоветовала она Глазычеву.
Он взобрался на высокие ступеньки, отпер дверь и вошел в тамбур.
Очевидно, внутренняя вагонная дверь была неплотно прикрыта: Глазычев услышал, как собака ударила по ней лапами и распахнула с такой силой, что дверь стукнулась о стенку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20