В эти минуты не только Ньютоновы законы механики держали ее возле нашей планеты, ее не отпускали от себя человеческие сердца. 80 часов 44 минуты шагали, прыгали и ездили по Луне люди. Вечное безмолвие рассыпалось. В эти минуты в колоколах гермошлемов раздавались человеческие голоса, смех, даже песни. Они сливались в замечательную симфонию, славящую человеческое упорство и смелость. Равно как и первый полет в космос, который подарил миру Юрий Гагарин, каждый лунный поход позволял всем нам, землянам, вновь и вновь испытать чувство гордости, обрести еще большее достоинство, еще крепче поверить в бесконечные возможности человеческой мысли и труда. И за это мы благодарим «Аполлон».
Необыкновенный по трудности экзамен выдержали люди. Ни разу не проявили они в полетах трусости или малодушия. Они были верны долгу и друг другу и действительно оказались достойными того, чтобы представлять на Луне человека Земли.
Не менее сложный экзамен выдержала и техника. Не было и не могло быть ни одного полета без каких-то отказов и поломок. Но всякий раз гибкость конструкторской мысли, заложенной в мудрой машине, позволяла насколько можно оградить человека от тревог и опасностей. Раз от раза росло время лунных экспедиций, расширялась их программа, накапливался опыт руководства и обслуживания этих полетов. Никакие репетиции, «игры» и тренировки не в состоянии заменить здесь живого, настоящего дела. Элементы сенсационного рекордизма все чаще уступали место серьезным и продуманным экспериментам по изучению природы нашего естественного спутника.
В апреле 1975 года газета «Нью-Йорк таймс» писала о том, что «в некоторых важных отношениях Луна сейчас кажется даже более таинственной, даже более трудной для понимания, чем до старта космического корабля «Аполлон-16». И потом не раз приходилось мне читать подробные странные упреки. Но тем самым они лишь еще раз подтвердили общий закон развития науки, согласно которому каждое открытие превращается в ступеньку, поднявшись на которую ученый обнаруживает еще более широкие горизонты непознанного. Да, «Аполлоны» поставили перед учеными больше вопросов, чем помогли разрешить. Но разве этот факт умаляет сделанное ими? Напротив, иная постановка вопроса оказывается для науки ценнее иного ответа. Да, ученые до сих пор не пришли еще к согласию в спорах о том, как и когда образовалась Луна, но полеты «Аполлонов» дали новую пищу этим спорам, оплодотворили живую мысль, укрепили силы тех, кто искал истину. «Аполлоны» упрекали за то, что они сделали так мало. Но ведь и до сих пор, хотя прошло уже три десятилетия, мы еще не знаем до конца, сколько они сделали.
– Мы располагаем неоценимой возможностью в течение многих лет изучать и анализировать это невероятное богатство, чтобы выяснить, что же мы в действительности знаем о Луне и что хотим еще узнать, – говорил доктор У.Мюльбергер, руководивший геологическими исследованиями в последних экспедициях «Аполлонов».
Тема, выбранная мною, не позволяет подробно остановиться на советских исследованиях Луны, выполненных в годы существования программы «Аполлон». Могу лишь привести слова Гарри Шварца, журналиста, в те времена редко упрекаемого в чрезмерных симпатиях к нашей стране, который писал в дни полета «Аполлона-17»: «Программа «Аполлон» позволила Соединенным Штатам на протяжении минувшего десятилетия занять настолько доминирующее положение в исследованиях Луны, что большинство американцев забыло о том, что не наша страна, а Советский Союз положил начало нынешней эры «исследования Луны с помощью ракет».
Можно добавить: и продолжил эти исследования. Говоря о них, возвращаешься к той критике, которой подвергался «Аполлон», когда речь заходила о себестоимости полученных им научных результатов. Тут он оказался очень уязвимым.
Французская «Монд» позволила себе поиронизировать: «В силу какого-то странного парадокса общество, сделавшее прибыль своим главным двигателем, ринулось в предприятие, прибыль от которого столь скромна по сравнению с его себестоимостью». Но об этом мы уже говорили. «Аполлон» не мог быть «рентабельным» экономически уже потому, что экономика никогда не была для него фактом определяющим. «Аполлон» – сын политики, а не экономики, так что же толку искать в его лице черты той, которая не была его матерью?! В итоговой статье «Космическая программа США: вчера, сегодня, завтра» агентства «Ассошиэйтед Пресс» прямо говорится, что наука всегда была «лишь побочным продуктом» «Аполлона».
Разумеется, затраты были чрезмерными. Если подумаешь хотя бы о том, что двенадцать астронавтов навсегда оставили на Луне конструкции, детали, приборы, аппаратуру, оборудование, теле-, кино-, фотокамеры и т.д. (все это самое совершенное, самой высшей пробы!) на общую сумму 517,22 миллиона долларов, то, конечно, начинаешь испытывать какое-то смешанное чувство досады и протеста. И если говорить о вкладе «Аполлона» в науку не вообще, а с учетом стоимости этого вклада, то в этом случае его можно назвать скромным.
Когда экипаж Шепарда улетал к Луне, в Хьюстоне проходила научная конференция по изучению лунного грунта. На этой конференции советский ученый вице-президент Академии наук СССР академик А.П.Виноградов сделал доклад о результатах изучения лунного грунта, доставленного на Землю автоматической станцией «Луна-16». Доклад этот вызвал живой интерес. Несмотря на то, что геологическая копилка «Аполлонов» пополнялась все новыми лунными посылками, многие серьезные ученые все более склонялись к мнению, что исследования природы Луны целесообразнее, безопаснее и дешевле проводить с помощью автоматических космических аппаратов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82