Удары этих конструкций регистрировались оставленными на Луне сейсмографами и помогали ученым разобраться в строении нашего естественного спутника. На этот раз астронавты не смогли скорректировать траекторию последней ступени. Она упала неизвестно где и неизвестно когда. У взлетной ступени лунной кабины астронавты забыли установить один из переключателей, и она осталась на окололунной орбите. Когда она упадет, сказать нельзя, так как ресурс ее радиопередатчика давно исчерпан.
Как и экипаж Скотта, «Аполлон-16» должен был выпустить на орбиту вокруг Луны маленький автоматический спутник. Этого сделать как следует тоже не сумели: заниженный по орбите спутник вместо года просуществовал всего 35 дней.
После того как экипаж «Аполлона-16» приводнился менее чем в двух километрах от авианосца «Тикондерога», установив новый рекорд точности посадки для «Аполлонов», и радостный Янг передал, что астронавты находятся «в отличном, великолепном, превосходном» состоянии, ни у кого не хватило духу припомнить отважной тройке все эти грехи. Тем более что общий объем научной информации, привезенной ими, был очень велик. Кой-какие газеты высказывали «некоторое сожаление», но общий тон комментариев сводился к древней формуле «победителей не судят». Журналисты, правда, отметили, что президент Р.Никсон, нарушая традицию, не произвел Янга в контр-адмиралы. Но этому было объяснение: в последние годы Янг дважды повышался в чине.
Однако простительный, конечно, и в принципе незначительный ущерб, который нанес экипаж «Аполлона-16» научной программе исследований Луны, еще более усугубил те весьма значительные обострения отношений в среде исполнителей и руководителей этой программы, которые наблюдались уже давно.
Среди множества названных и не названных в этой книжке противоречий программы «Аполлона» было еще одно, весьма существенное, заключающееся в простом вопросе: кто должен летать на «Аполлонах»? Если лунные экспедиции действительно предназначены выполнить большой объем научных исследований, то не резоннее ли посылать на Луну ученых и инженеров? Или упрощенно – почему бы штатским не летать с военными? Из 12 экипажей (включая экипаж, погибший на тренировке), смешанных было только 6. На кораблях «Аполлон» военные летали 29 раз, гражданские – 7 раз. Среди этих семи были и такие асы-профессионалы, как, например, Армстронг или Бранд, ушедшие из армии лишь накануне зачисления в отряд астронавтов.
После полета «Аполлона-11» газета «Нью-Йорк таймс» писала: «Пропагандистские цели были достигнуты блестящим образом. Теперь пора сделать упор на менее эффективные, но не менее важные научные исследования». Призыву не вняли. Более того, если в программе «Аполлон» требовалось сэкономить деньги, экономили на науке. В своем открытом письме Брайон О'Лири, ассистент профессора астрономии и астронавтики Корнельского университета, отобранный в 1967 году для полета в космос и через год ушедший из отряда астронавтов по собственному желанию, писал: «Разрыв между наукой и техникой в программе пилотируемых полетов НАСА, судя по всему, расширяется, а ученые оказываются в невыгодном положении. Последним свидетельством этого является недавний уход наших ведущих ученых из Центра пилотируемых космических полетов – научного руководителя Уилмота Хесса, ученого астронавта Кэртиса Майкла, геологов Эльберта Кинга и Дональда Уайза.
Пожалуй, самый сенсационный пример этой достойной сожаления ситуации – назначение 7 августа 1969 года экипажей «Аполлона-13» и «Аполлона-14». В каждом из этих экипажей два астронавта-новичка, привлеченных к этой программе позднее, чем некоторые другие астронавты-специалисты».
О'Лири поставил вопрос очень остро: «Как долго наш народ будет готов платить за «оперативные» высадки на Луну, совершаемые только летчиками-испытателями по цене 500 миллионов долларов за полет?» Известный журналист Гарри Шварц тот же вопрос интерпретировал по-своему: «Кто должен контролировать сроки будущих полетов «Аполлонов» и планы астронавтов на Луне – нынешняя техническая, ориентирующаяся на публику иерархия НАСА, или ученые?» Он сам и ответил на него: «Тот факт, что в отставку уходят ученые, в то время как астронавты, имеющие опыт работы летчика-испытателя, пожинают беспрецедентную славу, ясно показывает, кому сейчас принадлежит перевес в НАСА».
Чтобы как-то умаслить недовольных ученых, НАСА в январе 1970 года предложило им выполнять функции «научных руководителей полетов» во время следующих высадок на Луну. За новой вывеской скрывалось старое содержание: ученые были не исполнителями, а консультантами исполнителей, им принадлежали совещательные, а не решающие голоса.
Ученый-космонавт Антони Ингленд был таким научным руководителем полета «Аполлона-13». Другой ученый-космонавт Филип Чапмэн «руководил» экипажем Шепарда. Но они хотели не «руководить», а летать.
Это был не внутренний конфликт отряда космонавтов, и он выходил за рамки честолюбивых споров: «кто полетит на Луну, ты или я». Это была дискуссия о том, сумеет ли программа «Аполлон» освободиться от скверны своей «престижности» и превратиться хотя бы в финале в научно-исследовательские экспедиции, независимые от политической конъюнктуры.
«Будущие космические кабины должны перевозить специалистов-исследователей, единственной задачей которых будет наука, тогда как миссией астронавтов будет лишь пилотирование, а также, возможно, фотографирование», – писал обозреватель «Франс Пресс» Жан Лагрант, когда «Аполлон-12» подлетал к Луне. Каждая новая экспедиция подливала масла в огонь этих споров, но уже ясно было, что споры эти бесплодны по самой своей природе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82