Оно говорит прежде всего о неуважении к человеку. Человек? За его достоинство лилась кровь на Перекопе, на Висле, на Амуре. Я слышал одного ругателя. Он очень хорошо говорил о человеке с трибуны, а потом, когда перед ним предстал не абстрактный человек, а конкретный… Да! – покачал головой Виталий Маркович. – Иные широко шагают, но щадят людей – это настоящие деятели. Но есть и такие: широко шагая вперед, они попирают людей – это деляги!
В широко раскрытых глазах Примакова блеснули зеленые огоньки. Все чаще подносил он ко рту чубук трубки. И стал он вспоминать. Заговорил о сотнике-поляке Добровольском, старейшем червонном казаке. Случился с ним грех – проиграл всю получку сотни. Шум, крик, топот в штабе – прискакала возмущенная боевая орава. А тут им сказали: Добровольского будут судить. И скорым судом полевого трибунала. Притихли казаки. Пошушукались, а потом вновь загудели, потребовали лист чистой бумаги, усадили за стол своего грамотея, наспех составили раздаточную ведомость. Огрызком карандаша почти все расписались в получении месячного оклада. А неграмотные засвидетельствовали это, с усердием тиснув бумагу большим пальцем. Ворвались в трибунал, а оттуда вынесли на руках своего легкодумного, но боевого командира.
Тут же Виталий сказал, что писатель подобен судье. Тот и другой судят дела и слова людей. А потом объявляют к всеобщему сведению свой приговор. Но если судью прежде всего и больше всего интересуют факты, а потом уже обстоятельства, то для настоящего писателя главное – это обстоятельства, ибо только они помогают раскрыть душу человека. И опять же сокрушался, почему судьба обошла его. Ведь есть же волшебники слова…
И роптал Виталий Маркович зря.
Вот новелла «Песня», написанная им уже после Афганистана: «Бубны глухо загудели под переборами пальцев, загудели в ритме, в лад под плясовую, и в лад взмахнул бунчуком бунчужный, гремя серебряными тарелками и бубенцами. Все веселей и веселей под пальцами и рукоятками нагаек шел на бубнах плясовой перебор, все громче гудели, гремели и звенели тарелками и тарелочками бубны, когда запевалы, толкнув один другого локтем, разом подняли веселый, высокий и частый напев плясовой. И уже после первых слов подхватили песенники, а за ними полк, и плясовая с высвистом, с гиком, под громкий рокот бубнов закружилась над полками, – и казалось, кони пошли бойчее, и самые сонные и невыспавшиеся после ночной стражи казаки окончательно проснулись и пришли в себя».
Если бы можно было тогда, в тот солнечный осенний день на московском бульваре, процитировать этот примаковский пассаж, наверное, сам творец Тараса Бульбы, славного полководца Украины далеких дней, добродушно ухмыльнувшись, утешил бы украинского полководца современности и посоветовал ему не очень-то обижаться на скупость судьбы.
А вот отрывок из его «Записок волонтера»:

«Этот превосходный обычай, введенный Фэн Юй-сяном, – занимать под казармы старые кумирни и монастыри – сэкономил войсковой казне не одну сотню тысяч. И китайский народ, малорелигиозный вообще, не в обиде… Солдаты Национальной армии имеют великолепные чертоги, не всегда, впрочем, удобные: боги любили пышность и были равнодушны к комфорту.
Под сенью старых деревьев члены общества „Гэлаохой“, ставшие солдатами Национальной армии, проходят военную подготовку, занимаются спортом, танцуют превосходный танец „Дао“ и слушают доклады гоминьдановских лекторов…
Старые боги, с прекрасным равнодушием улыбающихся бронзовых лиц, наблюдают эту жизнь, и их руки подняты в неизменном благословляющем жесте…»

Выступал Виталий и в роли историка своей боевой части. Это было в самом начале 1919 года.
Вскоре после освобождения Харькова от петлюровцев столичная газета «Бюллетень Харьковского Совета рабочих депутатов» 9 января 1919 года дала следующую публикацию:

«7 января Временное рабоче-крестьянское правительство Украины постановило: в годовщину образования 1-го полка червонного казачества вручить ему от имени правительства Красное знамя.
Знамя это будет вручено полку на передовых позициях 9 января н. ст.
Прилагаем краткую справку о деятельности полка.

Краткий очерк истории 1-го полка червонного казачества.
В ночь на 27 декабря ст. ст. прошлого года по распоряжёнию народного секретаря Украинской Рабоче-крестьянской республики т. Шахрая был разоружен 2-й украинский полк. Разоружение было произведено 3-м батальоном 2-го украинского полка, сагитированным мною и т. Шахраем и перешедшим на сторону Украинского рабоче-крестьянского правительства при помощи броневой машины, присланной Главковерхом т. Антоновым.
На развалинах 2-го украинского полка был создан 1-й полк червонного казачества, в состав которого лег 3-й батальон 2-го украинского полка, пополнившийся хлынувшей волной добровольцев. Организация полка была поручена мне и теперешнему моему помощнику, атаману 2-го куреня т. Барону. Полк формировался в течение недели, после чего, по распоряжению Муравьева, был двинут на Полтаву.
При наступлении на Полтаву полк шел в авангарде, первым вошел в Полтаву и занял почту, телеграф и телефон, потеряв нескольких человек убитыми и ранеными. В Полтаве полк доформировался, один курень полка под командой покойного т. Сиверса был двинут на Бахмач, другой – под моей командой – на Киев. Полк принимал участие в бою под Киевом, оказал там некоторые услуги рабочей армии, зайдя в тыл неприятелю через Пуща-Водицу, на Куреневку и Подол, для чего переправился через Днепр по льду возле монастыря Межигорья. В Киеве часть полка под моей командой напала на неприятельский авиапарк и испортила 12 аэропланов, вредивших нашей армии.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66