Она задержала дыхание: кому это она понадобилась?

Нола!
Я слыхал, тебя арестовали. Мне очень жаль (правда).
Ты еще никогда с этим не сталкивалась, поэтому вот несколько вещей, которые тебе необходимо знать.
Полицейские наверняка прослушивают твой телефон. Вполне вероятно, они заняли какой-то из соседних пустующих домов и сейчас за тобой наблюдают.
И неважно, что ты ни в чем не виновата. По их мнению, ты виновна, а поскольку они представляют закон, ты действительно виновна, пока ты не решишь что-то предпринять.
Действовать следует без промедления. В своем почтовом ящике ты найдешь ключ. Это ключ от сейфа в хранилище Первого американского сберегательного банка, что находится рядом с твоим домом. Используй эти деньги, чтобы нанять адвоката. Я придумал тебе имя и подделал подпись, так что у тебя есть законный доступ.
С любовью, Фрэнк.

Она в ужасе отпрянула от компьютера. «С любовью, Фрэнк»! Да что этот подлец себе позволяет! И как он раздобыл ее e-mail? Нет, это подстава, натуральная подстава! Она стерла сообщение и выключила компьютер.
Нола сидела в полной темноте. Тихо жужжал кондиционер, слабо мерцал еще не остывший экран. Он становился все темнее и темнее – прекрасная метафора ее собственного будущего. В одном Фонтэйн абсолютно прав. Она действительно попала в беду. Ее заподозрили в жульничестве, а в этом городе, чтобы лишиться лицензии на работу в казино, достаточно и малейшего подозрения. Без этой маленькой пластиковой карточки она никто, а самое ужасное, что она ничего другого и делать-то не умеет.
Ну вот, ты снова основательно влипла!
Да, влипла! Ее внутренний голос – большой мастер провозглашать очевидное. Еще одна печальная глава в истории Нолы-страдалицы, в эпическом романе о глупости и бессмысленных жертвах. Вот она, Нола – та, на которую плюют, которой лгут, которой пользуются, а она только и знает что подставляться снова и снова, и ничего ее не учит!
Ее потянуло на свежий воздух. Она босиком вышла через заднюю дверь во внутренний дворик и тут же подскочила: камень, которым он был вымощен, раскалился так, что на нем яичницу можно было поджаривать. Отпрыгнув на траву, она прошла в соседский дворик – там раньше жила супружеская пара, танцоры, которые выступали под псевдонимом Давенпорты. Но сейчас они вышли на пенсию, перебрались в Палм-Спрингс и выставили свой домик на продажу. Но он что-то не продавался – пустовал уже несколько месяцев. Нола прижалась лицом к заднему окну, пытаясь сквозь жалюзи разглядеть, действительно ли там засели полицейские.
Она услышала ровный шум какого-то электроприбора: внутри явно что-то работало. Любопытство губит не только кошек, однако она прокралась вокруг дома и достала из-под камня запасные ключи.
Вставив ключ в замочную скважину соседской задней двери, Нола подумала о том, что хорошо бы войти решительно, с высоко поднятой головой – посмотрим тогда, как поведут себя полицейские. Но хватит ли у нее на это смелости?
Нет, решила она, не хватит. Вместо этого она подошла к соседскому гаражу на две машины, открыла дверь и проскользнула внутрь.
В гараже стоял совершенно ей незнакомый «Крайслер». Она заглянула в окошко водителя: на приборной доске стояло переговорное устройство. Полиция! Она вздрогнула: еще один раунд остался за Фонтэйном.
В доме какой-то мужчина говорил по телефону, голос звучал мрачно, даже с угрозой. Нола на цыпочках прошла через гараж, стараясь двигаться как можно осторожнее; при этом она вспоминала репетиции своих соседей, неоднократной свидетельницей которых бывала, и прижала ухо к тонкой перегородке.
– Да откуда, черт побери, я знаю, что она сейчас делает! С тех пор, как она позвонила, – ни звука. Представляешь? Только десять минут, как приехала домой, и тут же позвонила в бар, где обретается Фонтэйн. Конечно, я все записал. У парня, небось, шланг длиной в двадцать дюймов, то-то она от него никак не отстанет.
Нола зажала рукой рот: крик просто рвался наружу. И правда, как она теперь убедит полицию в том, что незнакома с Фонтэйном? Тот факт, что Фонтэйн первым ей позвонил, для них наверняка ничего не значит. Все, она обречена!
«Ну что ж, Фрэнк, – подумала она. – Ты победил».
Она выскользнула из гаража, заперла дверь. Вернулась в свой собственный дом и, пройдя через него, вышла в переднюю. Открыв парадную дверь, она метнулась к стоявшему на тротуаре почтовому ящику.
Несмотря на жару, день был прекрасный – ни облачка на ярко-синем небе. Она обожала солнце и свежий воздух и потому проторчала в Вегасе дольше, чем, наверное, следовало бы, потому что не могла со всем этим расстаться. В тюрьме – если до этого дойдет – ей точно не выжить.
Ящик распирало от рекламных объявлений, но один конверт отличался от остальных: ее адрес был написан от руки, обратного адреса не значилось. Она разорвала конверт – на ладонь выпали стальной ключ и записка:

Нола! Вот такую подпись я изобразил.

Она внимательно разглядывала созданную Фонтэйном подделку. Подпись не похожа на ее собственную, но это и не важно – она была простой, и ее легко было повторить. Как и все мошенники, он очень умен и ловок.
Но с какой это стати Фонтэйн решил бросить ей спасательный круг? Что ему с того, что она докажет свою невиновность? Он шулер, а значит, ничего не делает просто так.
Солнце шпарило так, что еще минутка – и она покроется хрустящей корочкой вроде той картошки, что они с Шерри съели. Вернувшись в дом, она схватила ключи и через кухню прошла в гараж. Кондиционер работал и в гараже, поэтому машина была холодной, как лед. Некоторое время Нола просто сидела в ней, размышляя.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92