Уже старая-престарая! И поведала, как она постарела, потеряла былую красоту, как осталась одна и больше не хотела жить в огромном доме, полном мучительных воспоминаний. Она переселилась в маленькую квартирку неподалеку, где ее никто не знал, ночами выходила гулять и полными слез глазами смотрела на темные окна, которые когда-то светились огнями. Но Адель Россинол не верит! Я ей сказала, что потом прочла эту историю в книге ее воспоминаний, а Адель Россинол засмеялась и возразила, что ты сама прочла это перед сеансом.
В Селии всколыхнулось чувство вины.
– Она не верит в тебя, Селия! Я так рассердилась, дорогая. Она сказала, что ты сама выдумываешь для себя испытания. Она потешалась над ними. Обмотать шкаф веревкой! С этим и ребенок справится, сказала она, тем более умная молодая девушка. О, она признаёт, что ты очень умная! Но она напирает на то, что ты не настолько умна, чтобы пройти испытания при человеке, которого не знаешь. Л я ответила, что ты это можешь! Я права, Селия, скажи?
И снова в ее голосе зазвучали молящие нотки.
– Испытания! – презрительно фыркнула Селия. Она их и вправду не боялась.
Мадам Довре приободрилась.
– Ну вот, я же говорила! Я была уверена! Селия, мы договорились на вторник…
Селия прервала ее:
– О нет, пожалуйста!
Снова наступило молчание, потом мадам Довре произнесла тихо и серьезно:
– Селия, ты недобрая.
Упрек подействовал. Селия горячо сказала:
– О, мадам, не говорите так! Как я могу быть недоброй к вам, которая так добра ко мне?
– Ну так докажи, Селия. На вторник я пригласила мадам Россинол, и… – голос старухи задрожал от возбуждения, – и, может быть… может быть, нам явится она!
Селия знала, о ком речь. Мадам де Монтеспан.
– О нет, мадам! – запинаясь, взмолилась она. – Здесь, в Эксе, мы не в том состоянии духа, чтобы делать подобные вещи!
Мадам Довре убитым голосом спросила:
– Значит, Адель говорила правду?
Селия страшно испугалась. Мадам Довре нерешительно сказала:
– Дорогая, если мне доведется узнать, что все это были лишь фокусы, я не вынесу… Я этого не переживу. – У нее задрожал голос.
Селия закрыла лицо руками. Так и будет, она в этом не сомневалась. Мадам Довре не простит ни себе, ни ей. Увлечение сеансами так захватило ее, что остаток жизни будет отравлен. Для нее это была не просто страсть, по и вера. Селии было тошно даже думать о возобновлении сеансов, все ее существо восставало, это было так недостойно – недостойно Гарри Ветермила, недостойно ее самой – такой, какой ей хотелось быть. Но за все надо платить. Вот и пришел час расплаты.
– Селия, ведь это неправда! Скажи, ведь это неправда?
Селия отняла руки от лица и громко сказала:
– Пускай мадам Россинол приходит во вторник! – и мадам Довре пылко сжала ей руки.
– О, спасибо! Спасибо! – вскричала она. – Сегодня Адель Россинол смеялась, по во вторник мы ее убедим, Селия! Ах, Селия, я так счастлива! – Ее голос упал до торжественного шепота. Это было жалко и смешно. – Она не должна смеяться, это неправильно! Л возвращать людей обратно на землю через ворота мира духов – вот это замечательно!
В ее устах крайне нелепо звучал жаргон, которому мадам научилась у Селии. «В последний раз!» – про себя взмолилась Селия. Скоро вся ее жизнь изменится; хотя между ней и Гарри еще ничего не было сказано, она была в этом уверена. Еще один, последний раз, чтобы оставить мадам Довре в расцвете ее веры, она проведет сеанс на вилле «Роза».
Когда они приехали на виллу, мадам Довре сообщила радостную весть Элен Вокье.
– Ты будешь присутствовать, Элен! – возбужденно воскликнула она. – Во вторник. Нас будет трое.
– Конечно, если мадам так желает, – покорно согласилась Элен. Она оглядела комнату. – Вы, мадемуазель, можете сесть на табуретку в нише и задернуть занавески, а мы – мадам, подруга мадам и я – сядем за стол, который стоит у окна.
– Да, хорошо, – сказала Селия.
Когда мадам Довре была особенно довольна Селией, она, как правило, быстро отпускала горничную и посылала ее расчесать девушке волосы. Вот и на этот раз в комнату Селии пришла Элен Вокье и, расчесывая ей волосы, вскользь заметила, что родители Серветаза живут в Шамбери и ему хотелось бы их навестить.
– Но бедняга боится попросить выходной. Он ведь совсем недавно служит у мадам.
– Конечно, мадам даст ему выходной, если он попросит, – с улыбкой сказала Селия. – Я завтра с ней поговорю.
– Это будет очень любезно с вашей стороны. Но может быть… – Элен запнулась.
– Да?
– Может быть, мадемуазель лучше сначала поговорит с Серветазом, чтобы подбодрить его – пусть сам попросит. У мадам есть свои причуды, не так ли? Ей не нравится, когда забывают, что она хозяйка.
Соответственно, на следующий день Селия поговорила с Серветазом, Серветаз – с мадам, и она ответила:
– Ну конечно. Надо решить, в какой день.
Тут и Элен смиренно выступила со своим предложением.
– Раз мадам ждет подругу во вторник, может, тогда ему лучше и взять выходной? Мадам не захочет далеко уезжать после обеда.
– И правда, – приободрилась мадам Довре. – Мы пораньше пообедаем в Эксе и вернемся сюда.
– Тогда я скажу ему, что он может уезжать завтра, – сказала Селия.
Этот разговор состоялся в понедельник. Вечером мадам и Селия, как обычно, пошли обедать на виллу «Флёр».
– Я была не в духе, – ответила Селия следователю, когда он попросил объяснить приступ отчаянья, свидетелем которого невольно стал Рикардо. – Мысль о предстоящем сеансе становилась все более ненавистной. Мне чудилось, что я веду себя как предательница по отношению к Гарри. Нервы были натянуты до предела. Я вообще в тот вечер была сама не своя, – извиняющимся тоном добавила она.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63