Как раз тогда, когда за пломбиром и кофе между Сталиным, Черчиллем и Гарриманом шел оживленный разговор, неподалеку от их столика вдруг раздался грохот. Внимание всех привлекли резкий звон разбитой посуды, возбужденные возгласы. Обернувшись, мы увидели распростертого на полу человека. Рядом валялись черепки фарфора, бутылки и осколки стекла. Казалось, случилось несчастье. Вокруг упавшего уже собирались другие гости, загораживая его от нас.
Когда к месту происшествия подошли Сталин, Черчилль и Гарриман в сопровождении переводчиков, все расступились, и мы увидели, что лежавший на полу человек с налитым кровью лицом и глупо моргавшими глазами был личный телохранитель и дворецкий британского премьера командор Томпсон, или Томми, как его ласково называл не чаявший в нем души Черчилль. Рядом с ним стоял во весь свой незаурядный рост посол его величества Арчибальд Кларк Керр в парадном, расшитом золотом сюртуке с муаровой орденской лентой через плечо и палашом, украшенным драгоценными камнями. Но что у него был за вид! По сюртуку и муаровой ленте расползался розовый пломбир, палаш был испачкан кофейной гущей, а сам Керр с трудом старался преодолеть растерянность, готовясь ответить на недоуменный и тревожный взгляд Черчилля.
– Объясните, что здесь произошло? – спросил британский премьер.
Посол Керр, наконец, овладел собой и скороговоркой произнес:
– Вы же знаете, ваше превосходительство, Томми может выпить уйму вина и никогда не пьянеет…
– За это я его и ценю, – вставил Черчилль и улыбнулся, уже догадываясь, что ничего страшного не случилось.
– Но на этот раз он переоценил свои возможности, соревнуясь с русскими коллегами, – продолжал Керр. – И надо же было, чтобы в этот момент ему почудилось, что вы, ваше превосходительство, нуждаетесь в его защите. Он резко вскочил, но не смог сохранить равновесие, схватился за скатерть… и вот видите…
Керр показал рукой на свой перепачканный сюртук, а потом на все еще лежавшего на полу Томпсона. Все весело рассмеялись. Томпсона быстро поставили на ноги и под руки увели за дверь. Инцидент был исчерпан.
На рассвете Черчилль, Гарриман и сопровождающие их лица, включая весьма помятого, но уже вполне трезвого Томпсона, прибыли на Центральный аэродром. В 5 часов утра, после официальной церемонии проводов, они вылетели в Тегеран, а оттуда дальше – в столицы своих стран. Уже после того как они прибыли к месту назначения, 18 августа было опубликовано англо-советское коммюнике о переговорах премьер-министра Великобритании г. Черчилля с Председателем Совнаркома СССР И. В. Сталиным.
В нем, разумеется, не было и тени намека на серьезные разногласия между союзниками в вопросе об открытии второго фронта и на острые дискуссии. Это было естественным для того периода. Ведь шла жестокая война, и перед лицом коварного врага союзники должны были предстать едиными и непоколебимыми в их решимости добиться победы.

Тревожные месяцы

Лето 1942 года выдалось сухим и жарким. Стояли душные дни, и, когда удавалось хотя бы на несколько часов выбраться за город, с особой силой ощущалась прелесть подмосковной природы. Жизнь нашей группы сотрудников Наркоминдела постепенно входила в более или менее нормальную колею. Те из нас, кто до войны не имел в Москве жилплощади, получили комнаты или квартиры и перебрались, наконец, в свое жилье из служебного здания Наркоминдела. Там приводились в порядок помещения для работников, которых все чаще вызывали по делам из Куйбышева в Москву. Некоторые из них подолгу здесь оставались, а кое-кто не возвращался назад. На Клязьме вновь открылось несколько коттеджей в наркоминдельском дачном посёлке. Работавшие посменно могли проводить там свободное время.
В пойме реки Клязьмы появились небольшие огородные участки – желающие могли посадить там овощи. Обрабатывались эти участки в немногие свободные от работы часы, да к тому же в большинстве случаев совершенно неумело, и все же, когда поспели огурцы, морковь и капуста, это было неплохой добавкой к скудному пайку, который мы тогда получали.
В Москву вернулись из эвакуации некоторые театры. В Большом зале Консерватории давались концерты симфонической и органной музыки, в Центральном доме Красной Армии снова стал выступать прославленный ансамбль песни и пляски под управлением его основателя и дирижера профессора Александрова. Во МХАТе большой успех имела новая пьеса А. Корнейчука «Фронт». Вспоминается ее премьера. Театр был переполнен. Большую часть мест занимали военные – офицеры в полевой форме с зелеными фронтовыми знаками отличия. Те, кто приезжал с передовой в тыл на побывку или по делам, старались не упустить случая посмотреть эту пьесу, которая наделала тогда немало шума.
Происходивший на сцене конфликт между старыми командирами – ветеранами гражданской войны, с одной стороны, и молодыми военными специалистами – с другой, был, несомненно, актуален, понятен и очень близок фронтовикам. Имение в тот момент, когда Красная Армия все еще вынуждена была, отступать, с особой остротой встал вопрос об авторитете и мастерстве командного состава. Потребовалось время, чтобы понимание необходимости реорганизации, которая позволила бы сочетать накопленный в прошлых войнах опыт с более глубокими знаниями, энергией, инициативой и быстрой реакцией молодых военных специалистов, пробило себе дорогу. Именно в этот момент появилась пьеса «Фронт».
Своим успехом пьеса была обязана также и тому, что ее автор, прославленный драматург, работавший с первых дней войны фронтовым корреспондентом (в 1943 г.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266