Либо нас примут вместе, либо не желаю иметь с ними ничего общего, — решительно заявила она.
Джесс охотно вступил бы в спор, но крик Джонни из соседней комнаты заставил их забыть обо всем. Джесс готовился к празднику, словно осужденный к казни. Самому ему было все равно, если бал закончится неприятной сценой. Жизнь изгоя приучила его к изоляции от светского общества. Но Лисса была частью этого привилегированного круга, и Джесс знал: теперь этот круг закроется и для нее.
Джесс стоял в дверях ванной, наблюдая за Лиссой, прижимавшей к груди сына. Каждый раз, глядя на эту сцену, он словно старался сохранить в памяти прекрасные воспоминания до конца дней своих. Хотя кожа и волосы Джонни были гораздо темнее, чем у матери, он мог вполне сойти за белого, особенно на Востоке, если, конечно, получит образование и оденется как джентльмен. Эта тревожная мысль преследовала Джесса с той минуты, как он согласился попробовать пожить в «Джей Бар».
Предчувствие неминуемого несчастья надвинулось на Джесса.
Мое время с ними истекает, и лишь я один понимаю это…
В начале вечера Лисса вынула специально приготовленный наряд, понесла его в комнату Клер и попросила маленькую горничную помочь ей одеться. Она хотела удивить Джесса и сейчас вертелась перед зеркалом, критически разглядывая свое отражение.
— Что ты думаешь, Клер? — нерешительно спросила она, разглаживая низкий вырез. Цвет и в самом деле был необычным.
— По-моему, вы там будете красивее всех, — призналась Клер, придирчиво оглядывая свою работу. Она сама сшила это платье, еще когда служила у мисс Дербин, но хозяйка еще не надевала это великолепное создание из мягкого переливающегося шелка.
— Вот… позвольте мне…
Клер взяла у Лиссы тяжелое литое колье из золота, застегнула на стройной шее госпожи. Золотые гребни того же узора, что и колье, скрепляли искусно уложенные блестящие локоны; так что только тонкие выбившиеся прядки вились на лбу, красиво падали на уши и щеки.
— Идите, покажитесь мужу. Лисса нервно кивнула.
— Сначала дай мне поцеловать Джонни. Уверена, что он проспит весь вечер? — спросила она, становясь на колени у колыбельки.
— Если проснется, я покормлю моего ягненочка кашкой. Не беспокойтесь, пожалуйста.
Клер не могла отвести от хозяйки очарованного взгляда.
— Лучше не заставляйте хозяина ждать. Набрав в грудь побольше воздуха, чтобы придать себе мужества, Лисса открыла дверь, вышла в гостиную и задохнулась, глядя на Джесса. Тот стоял у окна, не подозревая о ее приходе.
Белоснежный воротничок рубашки резко оттенял иссиня-черные волосы. Покрой фрака цвета древесного угля и жилета из серебристо-серой парчи идеально подчеркивали ширину плеч и стройность фигуры. Даже среди самого изысканного общества Сент-Луиса и Чикаго ей не приходилось видеть столь элегантного мужчину.
Почувствовав ее присутствие, Джесс обернулся, оценивающим взглядом смерил ее всю, от высокой прически до переливающегося наряда, с шелковистым соблазнительным шорохом льнущего к каждому изящному изгибу. Оттенок платья представлял нечто среднее между золотым и зеленым цветами, словно молодой листок в солнечных лучах. Большинство женщин этот цвет просто старил бы, но Лисса, с ее загорелой кожей, золотистыми глазами и темно-рыжими волосами выглядела словно принцесса из волшебной сказки.
Она нерешительно стояла в дверях, готовая мгновенно исчезнуть, остро ощущая его, испытующий взгляд.
Подойдя к жене, он коснулся золотого колье, погладил бархатистую шею.
— Ты невероятно прекрасна, — все, что смог сказать Джесс, поднося к губам ее руки.
— И ты тоже. Фрак идет тебе еще больше, чем я воображала. Все женщины будут вешаться тебе на шею, — весело улыбнулась Лисса.
— Чем меньше внимания я буду привлекать, тем лучше, — настороженно ответил Джесс, — но тем не менее, хочу поблагодарить тебя — за фрак и Клер — за прекрасное умение шить.
Лисса пробежала руками по его груди и, наткнувшись на какой-то странный предмет, замерла:
— Что…
Распахнув фрак, Джесс показал кольт тридцать восьмого калибра, в свисавшей с плеча кобуре.
— Знаю, в оперном зале не очень то одобряют револьверы, но я никогда никуда не выхожу без оружия, Лисса.
— Уверена, что на этот раз револьвер не понадобится, — воскликнула Лисса. убеждая скорее себя, чем его.
Один взгляд в эти холодные серые глаза заставил ее понять — всякие протесты бесполезны, — он навсегда останется человеком, живущим под защитой оружия.
Добравшись до угла Семнадцатой и Хилл-стрит, они увидели длинный ряд модных экипажей, из которых выходили пассажиры — дамы в сверкающих шелках всех цветов радуги и джентльмены в темных вечерних костюмах строгого покроя. Джесс нанял маленький кабриолет — от «Метрополитен-отеля» было совсем недалеко. Он помог Лиссе спуститься, и они наконец подошли к трехэтажному кирпичному чудовищу, открывшемуся с большой помпой в мае прошлого года.
Строители оперного зала хвастались, что в нем может разместиться тысяча человек, но ежегодный праздник, устраиваемый Ассоциацией, обычно проходил в роскошном зале на втором этаже, названном «Лайбрери-холл».
Не успели Лисса и Джесс пройти через главный вход, как за их спиной поползли шепотки; присутствующие награждали их оскорбленными взглядами исподтишка. Леди в дорогих драгоценностях обменивались преувеличенно вежливыми приветствиями, скотоводы с жесткими лицами пожимали мозолистые ладони друг друга, но ни один человек не подошел к Джессу и Лис-се — каждый знал, кто они. Некоторые отводили глаза или просто отворачивались. Многие скрытно глазели на пару, поднимавшуюся по широким ступенькам в большую залу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113