Даже если мне придется обломать о вас свой кнут!
По его тону она поняла, что ему ничего не стоит выполнить свою угрозу. Испугавшись, она сидела смирно, положив руки на колени.
– Пейте кофе, – сказал он, – у вас мало времени.
Руки у нее все еще дрожали, но она все же сумела налить в чашку кофе.
– Дрожите? – произнес ненавистный голос. – Ничего, ведите себя как следует, и вас не будут бить. Ну, а теперь давайте-ка на вас посмотрим. – Он небрежно приподнял ее лицо. – А вы не так уж и некрасивы. В конце концов, думаю, мы поладим, – заключил он.
Она отпила горячего кофе, это придало ей храбрости.
– Вам не придется ничего улаживать, потому что с первой же почтовой каретой я вернусь в Лондон.
– О, нет, моя дорогая, – спокойно возразил маркиз, – вы поедете со мной в Париж. Вместо Софии.
Она отодвинула от себя чашку.
– Да вы бредите, милорд! Можно подумать, вам захотелось похитить меня. Никогда этому не поверю.
– Почему бы и нет? – игриво спросил маркиз. – Какая разница, та юбка или эта?
Она выпрямилась, руки бессильно упали на колени.
– Вы уже победили, милорд, зачем же еще оскорблять меня? Он рассмеялся:
– Мы еще не дошли до конца вашего милого розыгрыша, и не знаем, кто победит. Что касается оскорбления, то, ей-богу, такое наглое и бесстыдное создание, как вы, просто невозможно обидеть. И не надо напускать на себя вид оскорбленной невинности, милая. Он вам совершенно не подходит после вашей ночной вылазки.
– Но вы не можете увезти меня во Францию, – растерянно убеждала она, – только на основании того, что София вас обманула, и вы решили, что я… что мы… распущенные женщины. Но…
– Если вы пытаетесь убедить меня в своей добродетели, то зря теряете время, – нетерпеливо прервал ее маркиз. – Я знал, что представляет собой ваша сестра, с самого начала. Что касается вас, то если раньше у меня и были какие-то сомнения, вы их рассеяли. Добродетельные девицы, моя дорогая, не способны на подобные шутки. Я, может быть, не в вашем вкусе, но если вы приложите усилия и сумеете мне понравиться, вы найдете меня не менее благодарным, чем другие мужчины.
– Вы… отвратительны! – Задыхаясь от обиды и негодования, она встала, и на этот раз он;
ее не удерживал. – Сжальтесь, милорд, и скажите, где мы находимся? Как далеко от Лондона? Как называется это место?
– Ньюхэвен, – ответил он, осушая кружку.
– Могу я выбраться отсюда на почтовой карете?
– Понятия не имею. – Он зевнул. – Знайте же, я не буду вам сочувствовать и сдержу свое слово.
– Возьмете меня в Париж? Но это же абсурд, милорд! Вы думаете, я не буду кричать, звать на помощь? В наши дни даже сиятельные маркизы едва ли могут силой затащить на свою яхту девушку.
– Едва ли, – согласился маркиз. – Но я вас сейчас так напою, что вы потеряете всякую способность к сопротивлению. – Он вытащил из кармана фляжку и поднял вверх. – Голландская водка, – торжественно объявил он.
Мисс Чалонер посмотрела на него с изумлением.
– По-моему, вы сумасшедший, – презрительно сказала она.
Он встал и медленно направился к ней.
– Можешь считать меня кем угодно, Мэри, но ты сейчас выпьешь моей голландской водки. Она подалась назад.
– Если вы дотронетесь до меня – я закричу. Мне не хотелось скандала, но вы меня к этому принуждаете.
– Кричи сколько угодно. Старый Симон становится глухим, когда это необходимо, и просто не слышит того, что не хочет слышать.
Мэри поняла, что хозяин не станет вмешиваться в дела его светлости, и почувствовала свою полную беззащитность. Маркиз навис над ней со своей фляжкой и, похоже, действительно собирался выполнить свою угрозу.
– Прошу вас, не заставляйте меня это пить, – тихо сказала Мэри, – я совсем не бесстыдна, как вам кажется, и попробую сейчас вас в этом убедить, только, умоляю, выслушайте меня.
– Я выслушаю тебя позже – сейчас нет времени.
Как бы в подтверждение его слов, кто-то постучал в дверь и крикнул:
– Милорд, мы пропустим прилив!
– Иду! – отозвался громко маркиз и снова обернулся к Мэри: – Ну, побыстрее, слышишь, ты!
Она оттолкнула его руку.
– Вам не надо меня спаивать. Раз мне не от кого ждать помощи, я пойду сама.
– Я так и думал. – Маркиз криво усмехнулся.
Он поднял кружку, допил пиво, не спуская глаз с мисс Чалонер, и она отвернулась, не в силах выдержать этот оценивающий взгляд. Ей очень хотелось смотреть ему в глаза бесстрашно и дерзко, чтобы он не подумал, что она его боится. Маркиз поставил кружку на стол, взял плащ мисс Чалонер и сказал очень медленно и внушительно:
– На причале никого не будет, кроме моих парней. Но если ты посмеешь устроить скандал, помни – я буду рядом и придушу тебя прежде, чем ты успеешь крикнуть.
Он накинул на нее плащ и вдруг мгновенно, не успела она опомниться, одной рукой сдавил ей горло, как бы давая ощутить силу своих пальцев. Чтобы сохранить достоинство, Мэри не пыталась бороться: в следующую минуту она почувствовала пульсирующую боль в висках и поняла, что сейчас потеряет сознание.
– Вот так, – сказал маркиз, глядя на ее побелевшее лицо сверху вниз и дьявольски ухмыляясь.
Когда он наконец разжал пальцы, Мэри поднесла руки к горлу.
– Что, неприятно? Если ты все-таки вынудишь меня прибегнуть к такому способу заставить тебя замолчать, то потом обнаружишь, что не сможешь некоторое время разговаривать. Я придушу тебя, милая, причем сделаю это молниеносно, никто и не заметит, а потом на руках отнесу на судно, объяснив тому, кто окажется рядом, что у тебя обморок. Поняла?
У нее ныли мышцы шеи, болело горло, и она с большим трудом еле вымолвила:
– Да, сэр.
– Я и не сомневался, что ты понятлива. А теперь – пошли!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98