..
- Какого черта вы суетесь в это дело? - сказал Уилл. - Пусть атомщики
сами делают.
- Они и делают. Все будет подготовлено, а часовой механизм включим мы
с Джимом. Еле уломал Морозова. Токунага не возражал, а Совет Безопасности
утвердил...
- Ну-ну, валяйте. Постарайтесь для газет. Перед пуском скажите
что-нибудь такое, крылатое.
- Уилл, вы в самом деле так думаете? - Кравцов немного растерялся,
радость его погасла. - Неужели вы думаете, что я ради...
Он замолчал. Уилл не ответил, его пальцы с силой разминали желтый
комок пластилина.
- Ну ладно, - сказал Кравцов. - Покойной ночи.

37
Свежее утро, ветер и флаги.
Полощутся пестрые флаги расцвечивания на всех кораблях флотилии. Реют
на ветру в блеске молний красные, и звездно-полосатые, и белые с красным
кругом, и многие другие, и, конечно, голубые флаги ООН.
Ревет гроза над океаном, клубятся тучи. Давно не видели здесь люди
солнечного света.
Но теперь уже скоро, скоро!
Возле белого борта "Фукуока-мару" приплясывает на зыби катер
стремительных очертаний. Скоро в него спустятся Александр Кравцов и Джим
Паркинсон. А пока они на борту флагманского судна выслушивают последние
наставления.
- Вы все хорошо запомнили? - говорит старший из инженеров-атомщиков.
- Господа, желаю вам успеха, - торжественно говорит осанистый
представитель Совета Безопасности.
- Жалко, меня не пустили с тобой пойти, - говорит Али-Овсад.
- Не задерживайтесь, голубчики. Как только включите, - немедленно на
катер и домой, - говорит Морозов.
- В добрый час, - тихо говорит Токунага.
В гремящих серо-голубых скафандрах они спускаются в катер - Кравцов и
Паркинсон. И вот уже катер бежит прочь, волоча за собой длинные усы, и с
борта "Фукуоки" люди кричат и машут руками, и на верхних палубах других
судов черным-черно от народу, там тоже приветственно кричат и машут
руками, а на борту "Фьюриес" громыхает медью военный оркестр, а с "Ивана
Кулибина" несется могучее раскатистое "Ура-а-а!".
- Джим, вам приходилось когда-нибудь раньше принимать парад? -
Кравцов пытается спрятать за шутливой фразой радостное свое волнение.
- Да, сэр. - Джим, как всегда, непроницаем и как бы небрежен. - Когда
я был мальчишкой, я работал ковбоем у одного сумасшедшего фермера. Он
устраивал у себя на ранчо парады коров.
Из-за выпуклости океана поднимается плот. Сначала виден его верхний
край, потом вылезает весь корпус, давно уже потерявший нарядный белый вид.
Закопченный, изрезанный автогеном, в бурых подтеках. И вот уже высокий
борт плота заслонил море и небо. Плот медленно вращается вокруг Черного
столба, для этого к нему причален пароход с закрепленным в повороте рулем.
Команда эвакуирована, топки питает стокер - автокочегар.
Катер останавливается у причала. Старшина, ловко ухватившись отпорным
крюком за стойку ограждения, говорит на плохом английском:
- Сегодня есть великий день.
Он почтительно улыбается.
Кравцов и Паркинсон поднимаются на причал. Они идут к трапу, шуршит и
скрежещет при каждом шаге стеклоткань их скафандров. Сквозь смотровые
щитки гермошлемов все окружающее кажется окрашенным в желтый цвет.
Вверх по зигзагам трапа. Трудновато без лифта: все-таки тридцать
метров. Стальные узкие ступеньки вибрируют под ногами. Двое лезут вверх.
Все чаще останавливаются на площадках трапа, чтобы перевести дыхание.
Белый катер на серой воде отсюда, с высоты, кажется детской пластмассовой
игрушкой.
Наконец-то верхняя палуба.
Они медленно идут вдоль безлюдной веранды кают-компании, вдоль ряда
кают с распахнутыми дверями, мимо беспорядочных нагромождений деревянных и
металлических помостов, теперь уже ненужных. Паровой кран, склонив длинную
шею, будто приветствует их. Только не надо смотреть на океан - кружится
голова, потому что кружится горизонт...
Рябит в глазах от бесконечных вспышек молний - они прямо над головой
с треском долбят Черный столб.
"Кажется, расширилось еще больше", - думает Кравцов о загадочном поле
Черного столба. Он нарочно делает несколько шагов к центру плота, а потом
обратно, к краю. Обратно явно труднее.
Да, расширилось. Контрольный прибор, установленный на столбике возле
платформы, подтверждает это.
Ну вот и платформа. Громадный контейнер, укрепленный на ней, похож на
торпеду. Так и не увидел Кравцов своими глазами атомной бомбы: "светлячок"
был доставлен на плот в специальном контейнере с устройством, которое
должно направить взрыв в горизонтальной плоскости. Снаружи только рыльца
приборов, забранные медными сетками. Глазок предохранителя приветливо
горит зеленым светом так же, как вчера вечером, после долгого и трудного
дня испытаний, настроек, проверок.
Под рамой платформы - труба, наполненная прессованными кольцами
твердого ракетного топлива. Простейший из возможных реактивных двигателей.
Вчера такая же платформа, только не с бомбой, а со стальной болванкой,
разогнанная таким же двигателем, покатилась по рельсам к центру плота, все
быстрее, быстрее, столб тянул ее к себе, и, врезавшись в его черный бок,
она унеслась вместе с ним ввысь со скоростью пассажирского самолета.
Жутковатое было зрелище...
Они включают батарейные рации. В шлемофонах возникает обычный
скребущий шорох.
- Слышите меня? - спрашивает Кравцов.
- Да. Начнем?
- Начнем!
Прежде всего вытащить предохранительные колодки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38