Рассказы -
Джеймс Баллард
Люк 69
Первые несколько дней все шло хорошо.
– Держитесь подальше от окон и не думайте об этом, – говорил им доктор Нейл. – Не беспокойтесь, здесь нет никакого принуждения. В одиннадцать тридцать или ровно в двенадцать спускаетесь в гимнастический зал и играете там в настольный теннис или гоняете мяч. В четырнадцать ноль-ноль в неврологическом театре специально для вас будут показывать фильмы. Затем несколько часов читаете газеты, слушаете музыку. Я буду в восемнадцать. К семи часам вечера у вас будет прекрасное настроение.
– И никакой опасности, доктор? – спросил Авери.
– Абсолютно никакой, – отрезал Нейл. – Конечно, если вы устанете, вы можете отдохнуть. Есть одна тонкость. Помните, вы все еще употребляете только три тысячи пятьсот калорий, и поэтому ваш кинетический уровень, вы скоро это заметите, будет в три раза ниже. Так что старайтесь не переносить тяжелых вещей, чаще делайте паузы во время спортивных игр. Скоро вы будете делать это автоматически. Кстати, совет – учитесь играть в шахматы.
Горрел, подавшись вперед, спросил:
– Доктор, если мы очень захотим, сможем мы выглянуть в окно?
– Не волнуйтесь, электропроводка обрезана. Теперь вы не уснете, даже если очень захотите этого.
Нейл подождал, пока трое мужчин покинут зал для лекций и направятся к сектору отдыха, затем вышел из-за кафедры и захлопнул дверь. В свои пятьдесят лет он был довольно низким мужчиной с широкими плечами и острым, нетерпеливым ртом.
Он выдвинул кресло и, опустившись в него, спросил:
– Ну что ж?
Морли, сидевший на одном из стульев у задней стены, бессознательно крутил в руках ручку. Он был самым юным подчиненным Нейла в клинике, но доктор почему-то любил разговаривать с этим тридцатилетним парнем.
Морли, заметив, что Нейл ждет ответа, пожал плечами:
– Кажется, все о'кей. Операции прошли успешно. Сердечные ритмы и ЭКГ в норме. Утром я смотрел рентгеновские снимки – все в порядке.
Нейл испытующе посмотрел на него.
– Кажется, вы не одобряете эту затею?
Морли засмеялся и встал.
– Конечно я ее одобряю!
Он прошелся между столов и встал у кафедры, засунув руки в карманы своего белого халата.
– В вашем плане нет ни одной ошибки. Все еще только начинается, а пациенты в чертовски хорошем порядке. У меня нет никаких сомнений. Я думал, что им необходимо будет более трех недель гипнотического внушения, но вы были правы. Однако прошло мало времени с того момента, как они пришли в себя. Посмотрим, как они будут чувствовать себя завтра утром.
– А что вы предполагаете? – криво усмехнувшись, спросил Нейл. – Изменение деятельности продолговатого мозга?
– Нет, – ответил Морли. – Психометрические тесты не показали никаких отличий от нормы. Ни единого нарушения функций. – Он перевел взгляд с доски на Нейла. – Несмотря на все мое недоверие, я должен сказать, что вам удалось ЭТО сделать.
Нейл сидел у стола, облокотившись о столешницу, словно о чем-то раздумывая.
– Мне удалось сделать больше, чем я рассчитывал. Блокировка некоторых нервов привела к излечению от всяких комплексов, маний, фобий. Теперь это самые психически уравновешенные люди на планете – все тесты дают практически нулевые результаты. Так что появилось много побочных целей. И спасибо тебе, Джон, да и всем в группе, за то, что вы не отвлекались на них, а сконцентрировали внимание на одной, главной.
Морли что-то пробормотал, и Нейл продолжал, чуть понизив голос:
– Может, вы и не понимаете, но это не менее важный шаг, чем тот, который сделало первое рыбоподобное существо, выйдя триста миллионов лет назад из воды на сушу. В конце концов мы можем освободить человеческий мозг от архаичного занятия, называемого сном. Одним движением скальпеля мы добавим двадцать лет к жизни человека.
– Хотелось бы знать, что они будут с ними делать, – прокомментировал Морли.
– Джон! – воскликнул Нейл. – Это не аргумент. Это их собственная проблема – что делать с «дополнительными» годами. Но они должны извлечь как можно больше пользы из этого времени, должны пользоваться каждым днем, каждой минутой!
Пока что еще, конечно, рано даже думать об этом, но в принципе такие операции технически возможны. Впервые человек сможет бодрствовать двадцать четыре часа в сутки, не тратя одной трети своего времени, как инвалид, не уделяя восьми часов бездарной инфантильной эротике.
Нейл сделал небольшую паузу, а потом, устало прикрыв глаза, спросил:
– Что же тебя волнует?
– Я не уверен... Я... – Морли провел рукой по пластмассовой модели мозга, укрепленной на стенде возле доски. В передней части модели отражался Нейл с искаженным носом и невероятно растянутыми губами. Доктор, сидевший в лекционном зале среди рядов свободных парт, казался безумным гением, терпеливо ждущим возможности продемонстрировать свои способности.
Морли пальцем крутанул мозг, наблюдая, как изображение исчезает и растворяется. Нейл был единственным человеком, который мог понять его.
– Насколько я понял, операция состоит всего лишь в нескольких надрезах гипоталамуса, а результаты должны быть фантастическими – социальная и экономическая революция. Но у меня не выходит из головы тот рассказ Чехова – про человека, который поспорил на миллион рублей, что пробудет десять лет взаперти. Все шло хорошо, но за минуту до конца срока он вышел из комнаты и, конечно, проиграл.
– Ну и что?
– Не знаю. Но это не выходит у меня из головы целую неделю.
Нейл, поразмыслив, начал:
– Вы, наверное, думаете, что сон – это какой-то вид биологической активности, который необходим человеку, и что теперь эти три человека изолированы ото сна, а значит, отделены от всего человечества.
1 2 3 4 5 6