— Розольфский фиорд! — прошептал он. — Неужели этот дурак Ингольф не догадался спросить, как их зовут?Как бы отвечая на эту мысль, капитан Вельзевул, к величайшей радости Надода, сказал, обращаясь к молодым морякам:— Надеюсь, мы не расстанемся, не познакомившись как следует?И прибавил, раскланиваясь:— Шведского флота капитан 2-го ранга Эйстен.Молодые люди вежливо ответили на поклон, и старший из них сказал:— Моего брата зовут Олаф, а меня — Эдмунд. Мы — сыновья наследного герцога Норрландского. Если вы не торопитесь выйти в море, то мы будем очень рады…Молодой человек вдруг умолк, услыхав страшный крик Надода — крик не то дикой радости, не то нестерпимой боли. Очевидно, впрочем, то был крик боли, потому что Надод, изнемогая от страданий, пошатываясь, направился по палубе в свою каюту.Затворив за собой дверь, он с торжествующим видом поднял свою огромную голову и, убежденный, что его никто не может услыхать, вскричал:— Сыновья герцога Норрландского! Да, это они: моя ненависть почуяла их и узнала… А я-то боялся, что отец отправит их на службу к русскому двору!.. Какое счастье, что они не сказали своего родового имени! Ведь этот дурак Ингольф, со своими рыцарскими чувствами, никогда не согласился помогать мне против них… О, Гаральд Биорн, я не только тебя разорю, я отниму у тебя то, чем ты всего более дорожишь… Ты не сжалился надо мной, когда моя мать умоляла тебя со слезами… Для тебя у меня тоже не будет сострадания… Долго я ждал этого желанного мига.Когда я работал под кнутом в мрачных казематах Эльсинора, меня удерживала от самоубийства лишь надежда, рано или поздно, тебе отомстить, Гаральд Биорн, исцелиться твоими страданиями, насытиться твоим отчаянием… Этой надеждой я только и жил… О, что за радостный день!.. Нет лучше, нет сладострастнее музыки, чем рыдания и вопли побежденного врага!..Надод был в эту минуту так отвратителен, как никогда. Волосы у него на голове поднялись дыбом, как шерсть у ощетинившегося зверя, ужасный кровавый глаз дико вращался в своей орбите… Это был не человек, а какое-то чудовище, какое-то сказочное страшилище. Злодея просто душила лютая ненависть, гангреной разъедавшая его сердце. VI Важная новость. — Целая эскадра. — Ингольф быстро принимает решение. Во время этой дикой сцены в каюте другая сцена, еще более животрепещущая, происходила на палубе.Молодой человек, назвавший себя Эдмундом, докончил свою, прерванную Надодом, фразу, пригласив Ингольфа, если у того есть время, посетить фиорд Розольфсе и его живописные окрестности.— Мы будем очень рады видеть вас у себя в гостях, — прибавил он. — Мы можем поохотиться вместе на оленя, медведя и волка в обширных норрландских равнинах. Ведь вы наш товарищ, потому что мы тоже моряки.Открытое, непринужденное обращение Ингольфа и его джентльменская наружность рассеяли все подозрения, на минуту зародившиеся было у Эдмунда.Я так и предполагал, что вы моряки, — улыбаясь отвечал капитан, — потому что обыкновенные любители не могли бы так прекрасно править судном. Но все-таки я не думаю, что сыновья герцога Норрландского бывали в дальних плаваниях…— Вы ошибаетесь, капитан, мы с братом состоим на службе во французском военном флоте и в настоящее время пользуемся отпуском с правом вернуться на службу, когда захотим.— У вас, очевидно, есть протекция, потому что подобные отпуска — по крайней мере в шведском флоте — даются лишь офицерам высших чинов.Молодые люди ничего не ответили, только улыбнулись.— Следовательно, вы принимаете наше приглашение? — спросил Эдмунд.Ингольф не был хозяином своего времени: у него с Надодом было заключено одно тайное условие, с сущностью которого мы скоро познакомим читателей. Поэтому он уже собирался ответить, что с прискорбием отклоняет любезное приглашение, как вдруг к нему подбежал с необычайною торопливостью Альтенс и доложил, что желает поговорить с капитаном по делам службы.— Извините меня, господа, — сказал капитан своим гостям, — но ведь вы сами знаете: служба не ждет.Молодые люди поклонились, а Ингольф ушел с Альтенсом в кабинет.— Что такое? — спросил он, как только затворилась дверь.— Важная новость, командир мой, — отвечал Альтенс. — На юго-западе показалась эскадра в шесть военных кораблей, я сам видел. Они, наверное, ищут нас.— Почему это непременно нас?— А то зачем бы целой эскадре идти в Ледовитый океан?— Это правда.— Если даже они не напали на наш след, все же они нас увидят и погонятся за нами.— Быть может, они уже даже и увидали нас?— Нет, потому что в таком случае они повернули бы в нашу сторону, а между тем они идут все в прежнем направлении…— Куда же они идут?— По-видимому, на запад.— Стало быть, они от нас удаляются?— Да, они еще не видят нас, но пройдет час, не более — и увидят.— Ну?— Ну, и поймают нас, как лисицу в норе, если только мы… Впрочем, не мне вас учить, командир мой…— Говори, говори, не бойся.— Если мы не выйдем сейчас же в море и не воспользуемся быстрым ходом «Ральфа».— Мысль недурная. «Ральф» превосходный ходок.— Других и нет таких.— Знаю, но это средство я приберегу под конец, иначе все наши планы разрушатся. Наконец, наше бегство прямо обнаружит нашим спасителям, кто мы такие, а этого я не хочу — по крайней мере в данную минуту.— В таком случае нам остается только снять мачты, расснастить и разоружить корабль, благо на «Ральфе» все отлично приспособлено к этому, и спрятать кузов за одним из здешних утесов.— У меня есть средство получше, — возразил Ингольф, подумав несколько минут. — Тебе знаком Розольфский фиорд?— Я плавал там еще в детстве, когда был юнгой на небольшом куттере, два раза в год возившем в замок разный груз.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22