— В какой замок?— Не знаю. Патрон говорил мне всегда «замок», а какой — я никогда не слыхал.— Ты думаешь, что «Ральф» будет там в безопасности?— О, еще бы! Корабль с большим водоизмещением войти бы в бухту не мог вследствие незначительной глубины канала, а «Ральф» сидит в воде очень неглубоко. Но только вход в фиорд не свободен: он составляет частную собственность герцога Норрландского.— Так знай же, любезный Альтенс, что молодые люди, спасшие нас сегодня утром, — сыновья герцога Норрландского, и зовут нас к себе в гости.На бесстрастном лице капитанского помощника не изобразилось ни радости, ни удивления. Суровый моряк только отвечал:— Это очень кстати, капитан, потому что теперь нам можно будет уйти от крейсеров, не подавая и вида, что мы спасаемся бегством.— Вели же поднять якорь. Уж если идти, так идти скорее. Необходимо достигнуть фиорда, прежде чем эскадра нас увидит.Возвратясь на палубу, Ингольф объявил, что принимает приглашение, так как имеет возможность пожертвовать четырьмя или пятью днями, не нанося никакого ущерба порученному ему делу.Олаф и Эдмунд вернулись на свою шхуну распорядиться отплытием, а на «Ральфе», по приказу Альтенса, унтер-офицеры принялись свистать матросов наверх.Менее чем через час оба корабля входили в Розольфский канал. Яхта шла впереди, бриг следовал за нею. Когда корабли приблизились к скалам, Альтенс, все время следивший за движением эскадры, увидал, что она переменила курс и пошла к берегу. Не зная, чему это приписать, случайности или умыслу, Альтенс с затаенной тревогой продолжал глядеть в подзорную трубку. Вдруг вдали сверкнул огонь, и по волнам прокатился пушечный выстрел. Несомненно, выстрел относился к шхуне и бригу: эскадра требовала, чтобы они остановились, основываясь на предоставленном военным кораблям праве осматривать встречные суда.Выстрел был так далек, что звук его уловило только опытное ухо Ингольфа, огня же никто не видал, кроме Альтенса, стоявшего на марсе. Когда Альтенс, спустившись с марса, подошел к своему капитану, и подтвердил его догадку, Ингольф заметил ему без малейшего заметного волнения:— А ты не рассмотрел, какой национальности корабли?— Не разобрал флага за дальностью расстояния, но по оснастке и по всему мне кажется, что они английские.— Английские! — вскричал Ингольф. — Пусть только они попробуют встать мне поперек дороги, я им дам себя знать. Выставь на марсе вахтенного понадежнее, потому что они, быть может, пошлют в фиорд лодку.Ингольф ушел к себе в каюту. На «Ральфе» все делалось совершенно так, как на военных кораблях: командир жил особняком и отдавал приказания через старшего офицера, появляясь на палубе лишь в экстренных случаях.Оставшись один, Ингольф позвонил и велел послать к себе Надода. С Красноглазым он был связан уговором относительно цели экспедиции, и теперь его беспокоила мысль о том, как отнесется его товарищ к предстоящему новому промедлению.Разумеется, Ингольф нисколько не боялся Надода, но с этим дикарем случались иногда припадки такой ярости, что приходилось немало хлопотать над его укрощением. Однажды Ингольф вынужден был позвать четырех матросов, чтобы они привязали Надода к кровати, на которой капитан и продержал его до тех пор, пока безумец не успокоился. Такие сцены, разумеется, не могли доставить Ингольфу удовольствия, и потому он их благоразумно избегал.И как могли сойтись эти два человека, столь не похожие друг на друга ни характером, ни происхождением, ни воспитанием? Очевидно, их сблизило какое-нибудь одно общее темное дело…Подобные совпадения иногда случаются, совершенно спутывая все человеческие расчеты… Разумеется, и Олаф с Эдмундом, знай они правду о «Ральфе» и его экипаже, ни за что не стали бы спасать их от ярости Мальстрема и не пригласили бы Ингольфа к себе в гости… Но откуда могли они все это знать?Прежде чем поднять, наконец, завесу, скрывавшую тайны преступного бандитского товарищества, и приступить к изложению драматических событий, составляющих предмет нашего рассказа, мы намерены сообщить читателям некоторые подробности о старинной герцогской фамилии, к которой принадлежали Эдмунд и Олаф и которую так смертельно ненавидел Красноглазый.Причины этой ненависти читатель тоже узнает в свое время.Что касается Ингольфа, то он хотя и знал о мстительных намерениях Надода, но совершенно не догадывался, что эти намерения относятся именно к спасителям «Ральфа» и его команды. VII Черный герцог. — Фиорд Розольфсе. — Немножко истории. — Старый замок. — Род Биорнов. Едва ли где-нибудь океан представляет более величественное зрелище, нежели близ Розольфского мыса, где происходят описываемые нами события. При малейшем северном ветре в открытом море образуются волны и с ревом бросаются на скалы, словно желая взять их приступом и смыть с берега. Одни из волн, разбиваясь о скалы, разлетаются белою клочковатою пеной, а другие, с ревом отхлынув от утесов, разбегаются по всем окрестным фиордам иногда миль на пятнадцать кругом.Это именно великое море, Ар-Mop, как называли его древние кельты, оно является то мрачным и гневным, когда над ним низко повиснут тяжелые, навеянные с севера тучи и когда оно грозно рокочет свою прелюдию к буре; то тихим и спокойным, когда волны его спят в глубоких безднах и блестящая темно-зеленая гладь отражает редкие лучи северного солнца; но как в том, так и в другом случае оно кажется одинаково гордым и важным в своей неизмеримости и беспредельности.Капризно оно, непостоянно; два дня подряд не бывает оно одинаковым; вечно меняется, вечно в движении, только шхеры его всегда неизменны и угрюмы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22