О различии между чистым и эмпирическим познанием
Без сомнения, всякое наше познание начинается с опыта; в самом деле, чем же
пробуждалась бы к деятельности познавательная способность, если не
предметами, которые действуют на наши чувства и отчасти сами производят
представления, отчасти побуждают наш рассудок сравнивать их, связывать или
разделять и таким образом перерабатывать грубый материал чувственных
впечатлений в познание предметов, называемое опытом? Следовательно, никакое
познание не предшествует во времени опыту, оно всегда начинается с опыта.
Но хотя всякое наше познание и начинается с опыта, отсюда вовсе не следует,
что оно целиком происходит из опыта. Вполне возможно, что даже наше опытное
знание складывается из того, что мы воспринимаем посредством впечатлений, и
из того, что наша собственная познавательная способность (только
побуждаемая чувственными впечатлениями) дает от себя самой, причем это
добавление мы отличаем от основного чувственного материала лишь тогда,
когда продолжительное упражнение обращает на него наше внимание и делает
нас способными к обособлению его.
Поэтому возникает по крайней мере вопрос, который требует более тщательного
исследования и не может быть решен сразу: существует ли такое независимое
от опыта и даже от всех чувственных впечатлений познание? Такие знания
называются априорными, их отличают от эмпирических знаний, которые имеют
апостериорный источник, а именно в опыте.
Однако термин a priori еще недостаточно определен, чтобы надлежащим образом
обозначить весь смысл поставленного вопроса. В самом деле, обычно
относительно некоторых знаний, выведенных из эмпирических источников,
говорят, что мы способны или причастны к ним a priori потому, что мы
выводим их не непосредственно из опыта, а из общего правила, которое,
однако, само заимствовано нами из опыта. Так, о человеке, который подрыл
фундамент своего дома, говорят: он мог a priori знать, что дом обвалится,
иными словами, ему незачем было ждать опыта, т. е. когда дом действительно
обвалится. Однако знать об этом совершенно a priori он все же не мог. О
том, что тела имеют тяжесть и потому падают, когда лишены опоры, он все же
должен был раньше узнать из опыта.
Поэтому в дальнейшем исследовании мы будем называть априорными знания,
безусловно независимые от всякого опыта, а не независимые от того или иного
опыта. Им противоположны эмпирические знания, или знания, возможные только
a posteriori, т. е. посредством опыта. В свою очередь из априорных знаний
чистыми называются те знания, к которым совершенно не примешивается ничто
эмпирическое. Так, например, положение всякое изменение имеет свою причину
есть положение априорное, но не чистое, так как понятие изменения может
быть получено только из опыта.

II. Мы обладаем некоторыми априорными знаниями, и даже обыденный рассудок
никогда не обходится без них
Речь идет о признаке, по которому мы можем с уверенностью отличить чистое
знание от эмпирического. Хотя мы из опыта и узнаем, что объект обладает
теми или иными свойствами, но мы не узнаем при этом, что он не может быть
иным. Поэтому, во-первых, если имеется положение, которое мыслится вместе с
его необходимостью, то это априорное суждение; если к тому же это положение
выведено исключительно из таких, которые сами в свою очередь необходимы, то
оно безусловно априорное положение. Во-вторых, опыт никогда не дает своим
суждениям истинной или строгой всеобщности, он сообщает им только условную
и сравнительную всеобщность (посредством индукции), так что это должно,
собственно, означать следующее: насколько нам до сих пор известно,
исключений из того или иного правила не встречается. Следовательно, если
какое-нибудь суждение мыслится как строго всеобщее, т. е. так, что не
допускается возможность исключения, то оно не выведено из опыта, а есть
безусловно априорное суждение. Стало быть, эмпирическая всеобщность есть
липа произвольное повышение значимости суждения с той степени, когда оно
имеет силу для большинства случаев, на ту степень, когда оно имеет силу для
всех случаев, как, например, в положении все тела имеют тяжесть. Наоборот,
там, где строгая всеобщность принадлежит суждению по существу, она
указывает на особый познавательный источник суждения, а именно на
способность к априорному знанию. Итак, необходимость и строгая всеобщность
суть верные признаки априорного знания и неразрывно связаны друг с другом.
Однако, пользуясь этими признаками, подчас бывает легче обнаружить
случайность суждения, чем эмпирическую ограниченность его, а иногда,
наоборот, более ясной бывает неограниченная всеобщность, приписываемая нами
суждению, чем необходимость его; поэтому полезно применять отдельно друг от
друга эти критерии, из которых каждый безошибочен сам по себе.
Нетрудно доказать, что человеческое знание действительно содержит такие
необходимые и в строжайшем смысле всеобщие, стало быть, чистые априорные
суждения. Если угодно найти пример из области наук, то стоит лишь указать
на все положения математики; если угодно найти пример из применения самого
обыденного рассудка, то этим может служить утверждение, что всякое
изменение должно иметь причину; в последнем суждении само понятие причины с
такой очевидностью содержит понятие необходимости связи с действием и
строгой всеобщности правила, что оно совершенно сводилось бы на нет, если
бы мы вздумали, как это делает Юм, выводить его из частого присоединения
того, что происходит, к тому, что ему предшествует, и из возникающей отсюда
привычки (следовательно, чисто субъективной необходимости) связывать
представления.
1 2 3 4 5