Подробно это состояние описано в "Душевных болезнях"
Эскироля. Правда, при известных условиях вполне здоровый, даже
чрезвычайно веселый человек способен решиться на самоубийство;
это случается, если тяжесть страданий или неизбежно
приближающегося несчастья пересилит страх смерти. Вся разница
-- в размерах повода, достаточного для принятия такого решения.
Размер этот находится в обратной зависимости с меланхолией. Чем
она резче, тем ничтожнее может быть причина самоубийства,
доходя в конце концов до нуля. Чем больше в человеке бодрости и
поддерживающего ее здоровья, тем важнее должна быть причина.
Бесконечным числом промежуточных ступеней отделены друг от
друга два крайних вида самоубийства: вытекшего из болезненного
роста врожденной меланхолии, -- и предпринятого здоровым,
веселым человеком исключительно под давлением внешних причин.
В известной мере здоровью родственна красота. Хотя это
субъективное благо и способствует нашему счастью не
непосредственно, а лишь косвенно, путем влияния на других
людей, все же оно значит очень много, даже для мужчины. Красота
-- это открытое рекомендательное письмо, заранее завоевывающее
сердце. К ней применимы слова Гомера: "Не следует пренебрегать
чудным даром бессмертных, который только они могут нам дать".
Даже при поверхностном наблюдении нельзя не заметить двух
врагов человеческого счастья: горя и скуки. Надо прибавить, что
поскольку нам удается отдалиться от одного из них, постольку мы
приближаемся к другому, и наоборот, так что вся наша жизнь
протекает в более или менее частом колебании между этими двумя
бедами. Это обусловливается тем, что оба зла состоят в двойном
антагонизме друг с другом: во внешнем, объективном и во
внутреннем, субъективном. С внешней стороны нужда и лишения
порождают горе, а изобилие и обеспеченность -- скуку. Сообразно
с этим низшие классы находятся в постоянной борьбе с нуждою, т.
е. с горем, а класс богатых, "приличных" людей -- в
непрерывной, часто поистине отчаянной борьбе со скукой. --
Внутренний, субъективный антагонизм этих зол основан на том,
что в каждом человеке восприимчивость к чему-либо одному
находится в обратной зависимости с восприимчивостью к другому,
будучи определена наличными душевными силами. Тупость ума
всегда сочетается с притупленностью впечатлительности и с
недостатком чувствительности, а эти свойства делают человека
менее восприимчивым к страданиям и печалям всякого рода и
размера. Но с другой стороны эта тупость ума порождает ту,
запечатленную на бесчисленных лицах и выдающую себя постоянным
интересом ко всем, хотя бы ничтожнейшим внешним событиям, --
внутреннюю пустоту, которая является подлинным источником
скуки, вечно толкая субъекта в погоню за внешними возбуждениями
с целью хоть чем-нибудь расшевелить ум и душу. Такой человек
неразборчив в выборе средств к этой цели; доказательство тому
-- низкопробное времяпрепровождение, к которому прибегают такие
люди, характер их общества и бесед, а также огромное число
светских бездельников. Преимущественно из этой внутренней
пустоты и вытекают погоня за обществом, развлечениями, за
разными удовольствиями, роскошью, толкающей многих к
расточительности, а затем -- в нищету.
Ничто так не спасает от этих бед, как внутреннее богатство
-- богатство духа: чем выше, совершеннее дух, тем меньше места
остается для скуки. Нескончаемый поток мыслей, их вечно новая
игра по поводу разнообразных явлений внутреннего и внешнего
мира, способность и стремление к все новым и новым комбинациям
их -- все это делает одаренного умом человека, если не считать
моментов утомлений, неподдающимся скуке.
С другой стороны, высокая интеллигентность обусловливается
повышенною чувствительностью и коренится в большей
интенсивности воли, т. е. в страстности. Сочетание ее с этими
свойствами дает в результате чрезвычайную бурность аффектов,
повышенную чувствительность к душевным и даже к физическим
страданиям и большую нетерпеливость при каких-либо препятствиях
или неприятностях; все эти свойства еще усиливаются благодаря
живости впечатлений, в том числе и неприятных, которая
обусловлена пылким воображением. Сказанное относится в
соответственной мере и к промежуточным ступеням, заполняющим
огромное расстояние между тупым дураком и великим гением.
Словом, каждый, как объективно, так и субъективно, будет тем
ближе к одному источнику человеческих страданий, чем он дальше
от другого. Сообразно со своими естественными склонностями он
так или иначе сделает выбор между объективным и субъективным
злом, т. е. постарается оградить себя от причины тех страданий,
к которым он наиболее восприимчив. Человек умный будет прежде
всего стремиться избежать всякого горя, добыть спокойствие и
досуг; он будет искать тихой, скромной жизни, при которой бы
его не трогали, а поэтому, при некотором знакомстве с так
называемыми людьми, он остановит свой выбор на замкнутой жизни,
а при большом уме -- на полном одиночестве. Ведь, чем больше
человек имеет в себе, тем меньше требуется ему извне, тем
меньше могут дать ему другие люди. Вот почему интеллигентность
приводит к необщительности. Если бы качество общества можно
было заменить количеством, тогда стоило бы жить даже в "большом
свете"; но к несчастью сто дураков вместе взятых не составят и
одного здравомыслящего.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11