— Дядя Джордж, — сказала Энн.
— Э? — отозвался лорд Аффенхем, медленно всплывая на поверхность. — Я хотел тебя видеть, дорогая, и вас, Джеф. Насчет пруда. Я и впрямь опустил туда бриллианты, на прочной бечевке, но на следующий же день вынул. Только сейчас вспомнил.
— Дядя Джордж, миссис Корк сказала, чтобы ты не укладывал вещи мистера Миллера.
— Э? Не укладывать?
— Не надо. Он остается.
— Вот как? Отлично, — сказал лорд Аффенхем. — Превосходно. Понимаю. Ты за него попросила. Умница. Умница.
— Вовсе я за него не просила. — И Энн, как рыбка, выскользнула за дверь. Джеф сморгнул, когда она проносилась мимо, и понял, в чем ее преимущество перед Миртл Шусмит. Она выигрывает на старте.
Лорд Аффенхем смотрел ей вслед. Он уже сделал наблюдение и перешел к выводам.
— Все еще бесится?
Джефа покоробило неприятное слово, но он был вынужден согласиться, что оно верно отражается суть дела.
— Да.
— Не одумалась?
— Нет.
— Вы поцеловали ее снова?
— Нет.
— Так идите и поцелуйте.
— Нет.
— Это может все изменить.
— Послушайте, — терпеливо начал Джеф, — я сказал, что она либо совсем не говорит со мной, либо говорит односложно. Теперь она взяла обыкновение бегать от меня, как от огня.
— Вот как? — произнес лорд Аффенхем. — Кстати, скажу вам любопытную вещь, которую вы наверняка не знаете. Муравьи, они бегают быстрее в жаркую погоду.
— Они?
— Муравьи.
— Мне послышалось «Энни». Бегают быстрее в жаркую погоду?
— Я где-то читал.
Джеф с мгновение пристально смотрел на него.
— Прекрасная новость, — промолвил он. — Спасибо, что сказали. Так вот, при виде меня она пускается наутек. Уже это одно мешает мне воспользоваться вашим советом. Надо придумать что-нибудь еще.
— Да. Девушки — странные существа.
— Очень.
— Помню, в 1913 одна…
— Не сейчас.
— Э?
— Другой раз.
— Я только хотел сказать…
— Знаю. Не надо.
Лорд Аффенхем, немного обиженный, погрузился в молчание. Тишину нарушал лишь хруст его манишки, мерно вздымавшей и опадавшей в такт дыханию. Джеф тоже задумался. Чтобы облегчить мыслительный процесс, он достал портсигар и протянул собеседнику. Лорд Аффенхем покачал головой.
— Не курю. Бросил.
— Обнаружили, что это замедляет рост?
— Нет, — сказал лорд Аффенхем, подумавши. — Не поэтому. Тут один как-то сказал, что мне не хватит силы воли бросить курение, так что я просто вынул трубку изо рта — мы сидели у меня в кабинете, отложил ее, взял банку с табаком — новую полуфунтовую банку «Лучший Табак Прyда» — поставил ее в буфет и запер на ключ. С этого дня к табаку не прикасался.
— Это показывает, какая у вас огромная сила духа.
— Исполинская.
— Ну и дурацкий вид, был, наверное, у вашего друга.
— У него всегда был дурацкий вид.
— Значит, еще более дурацкий.
— Да, — согласился лорд Аффенхем.
Он снова впал в транс. Внезапно глаза его зажглись, и он резко выпрямился с громким «Лопни кочерыжка!»
— Джеф!
— Да?
— Провалиться мне на этом месте со всеми потрохами! — воскликнул лорд Аффенхем с видом Сивиллы, которая сейчас изречет пророчество. Видимо, его мозг только что получил мощный толчок. Было почти слышно, как он издает «чух-чух-чух», беря разгон. — Джеф, мы достигли конца долгой-долгой дороги!
— О чем вы?
— Я вам скажу, о чем! «Лучший Табак Пруда»! Банка! Теперь я понял, что означали слова «пруд» и «в банке». Я положил алмазы в банку с табаком.
— Не может быть!
— Точно.
— Это официальное заявление?
— Абсолютно.
— На этот раз без ошибки?
— Говорю вам, я вспомнил. Вся сцена встала перед глазами. Вот я, вот банка, я кладу мешочек в нее, под чертов табак.
Джеф вскочил. Такие новости не пристало выслушивать стоя.
— Мы сможем забрать их после обеда.
— Надо действовать осторожно. Эта Корк вечно шастает в кабинет и из кабинета.
— После обеда она читает лекцию об угубу.
— А ведь верно!
— Берег будет чист.
— Абсолютно чист.
— Ребенок сможет взять банку.
— Десятилетний ребенок.
— Шестилетний.
— Четырехлетний, — сказал лорд Аффенхем, охваченный тем же энтузиазмом, что и его юный друг.
Перед Джефом открывались все более радужные перспективы.
— И еще одно я скажу. Как только мы найдем бриллианты, Энн на радостях распрощается со своими траппистскими и спринтерскими замашками.
— Она одумается?
— Одумается.
— Гип-гип-ура! — вскричал лорд Аффенхем.
В дверь постучали. Вошла Долли Моллой.
— Привет, малыш, — произнесла она с обычной своей сердечностью. — Привет, папаша. Найдется для меня глоточек портвейна?
— Конечно, конечно, — отозвался лорд Аффенхем, похожий сейчас не столько на Кейкбреда, сколько на preux chevalier1 1911-1912 годов. — Садитесь, дорогая, падайте на стул, ха, ха. Одно из ее выражений, — пояснил он Джефу, и, заметив, что тот собрался уходить, поднял брови. — Уже?
— Да.
Джеф выразительно взглянул на почтенного друга.
«Осторожнее», — говорил его взгляд.
— Могила! — ответил лорд Аффенхем.
Глава двадцать пятая
Когда жена предложила Мыльному Моллою пойти к лорду Кейкбреду и пропустить по рюмочке, тот нехотя отказался. Он любил портвейн, однако берег фигуру, а потому остался сидеть на стуле, положив ноги на подоконник, и закурил сигару.
Ветерок из потемневшего сада приятно овевал его чело, и мистер Моллой был бы вполне счастлив, если б не одна досадная мелочь. Его старый друг, Шимп Твист (которому, между прочим, отвели отдельную комнату) выбрал именно это время, чтобы прийти и составить ему компанию.
Его веские доводы исправили маленькое недоразумение, вызванное излишней горячностью Долли, но исправили не вполне. Некоторая холодность сохранялась. Это стало еще заметнее, когда Шимп Твист принялся бубнить себе под нос, (словно Шекспировский персонаж, которых так не одобрял лорд Аффенхем), что бывают же люди с черной душой, которым место — в дымоходе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62