Маленькие груди-бугорочки, по-мальчишески узкая и квадратная попа, бледная, как у мертвеца, кожа с синими венозными прожилками – вот что предстало перед отцом во всей своей красе. К тому же Анна сама успела замерзнуть и теперь мелко дрожала, стоя перед мужем, не то от холода, не то от страха перед предстоящей постельной баталией.
«Отдаюсь вашей власти, сэр», – тихо прошептала Анна строку из какого-то романа, укладываясь на разостланную постель. Так она и лежала на спине, уставившись в потолок, совершенно неподвижная, похожая на труп. Сходство дополнялось ледяной кожей, чей холод ощутил Чарльз, едва лишь он улегся подле супруги и прижался к ней в надежде хоть немного согреться.
Если бы мама имела хоть теоретические знания о том, как должна проходить первая брачная ночь, то она, я надеюсь, не лежала бы на кровати, словно бревно. А отец, лишь пару раз видевший в полутемном коридоре некие телодвижения, совершаемые дедом с очередной горничной, также был совершенно беспомощен в своем девственном неведении.
Так продолжалось примерно с полчаса. Неказистый вид супруги, холод, пробирающий до костей, и неопытность не позволили папе осуществить намеченное. Конечно, Чарли мог разжечь камин, а Анна кокетливо прикрыть наготу полупрозрачным пеньюаром, но беда заключалась в том, что сэр Джейкоб, самолично готовивший молодым спальню, не позаботился о ведерке с углем, приставленном у камина, решив, что новобрачные и так согреют друг друга пылким страстным соитием. Рано умершая миссис Эмберли так и не вышила для дочери полупрозрачный пеньюар.
Полежав немного, Чарли осторожно прикоснулся пальцами к телу супруги, медленно ведя вдоль бедра. Анна, с детства не переносившая щекотку, задергалась и сильно задрожала. Внезапно на нее накатил истерический смех. Ничего не понимающий и чрезвычайно задетый этим Чарльз смотрел, как на постели извивается его супруга, задыхаясь и плача от распиравшего ее смеха, переходящего в визг. Он сначала испугался такой реакции, отшатнувшись от Анны и решив, что та сошла с ума. Затем отец догадался, в чем дело, и расстроился. Насмеявшаяся вволю супруга объявила, что на сегодня достаточно – она хочет спать.
На следующее утро Чарли вышел к гостям понурый и весь день просидел с кислым выражением лица. Рядом находилась высокомерная Анна, свысока смотрящая на оргию, в которую к вечеру аристократические гости превратили бракосочетание. Неожиданно к ним подошел сэр Джейкоб. Лицо его расплылось в приторной улыбке, а сизый нос, мокрый от пота, сверкал в свете множества свечей, которыми освещали праздничный зал. За спиной деда стояла Лиза Бригз, держа в руках большой поднос с двумя серебряными кубками – фамильной реликвией. В кубках плескался наполненный до самых краев портвейн. «Дорогие мои дети, – торжественным тоном обратился к молодым сэр Джейкоб, – я любуюсь на вашу любовь, и у меня в душе разливается целый поток счастья. Примите же из моих рук наши фамильные реликвии. – Тут старикан сделал мисс Бригз знак рукой, и та, хитро поглядывая, поднесла к сидящим во главе стола молодоженам поднос. – Эти кубки приплыли вместе с самим Вильгельмом Нормандским! – как можно громче воскликнул дед, стараясь, чтобы все гости его услышали. – Так пускай же они перейдут к тебе, сын мой, чтобы ты не ронял честь наших славных предков. Испей же их до самого дна», – патетически завершил он свою речь.
Отец с матерью сидели и тупо смотрели на огромные серебряные кубки, в которых плескалось никак не меньше двух пинт портвейна. Видя, что гости переключили свое внимание на них, Анна, почти не разжимая рта, прошептала мужу: «Пей». Чарли покорно взял кубок, поднес его к губам и мелкими женскими глотками стал вливать в себя крепкое вино. Анна последовала его примеру. Гости взвыли от восторга, хлопая в ладоши в одобрение супругов и деда, победно поглядывающего то на сына, то на невестку.
Уже через некоторое время слуги отнесли бесчувственных молодоженов в их спальню, в которой на этот раз оказался растоплен камин. От жары мой отец и моя мать окончательно раскисли и вообще перестали что-либо соображать, чего и добивался коварный дед.
* * *
Ровно через девять месяцев после свадьбы родился я. За эти девять месяцев в поместье мало что изменилось. Дед всем руководил, восседая во главе стола, а по правую руку от него непременно садилась мисс Бригз, официальная любовница сэра Джейкоба. Родители скромно размещались по левую сторону от старикана. Когда стало известно о том, что Анна на сносях, дед на радостях закатил пирушку, созвав всех соседей, какие только имелись в округе графства. На пирушке он сидел с таким довольным и важным видом, как будто мама вынашивала его ребенка.
Вечером Анна, ложась в постель, сказала Чарльзу, что сэр Джейкоб вел себя за столом настолько неприлично и невоспитанно, что она готова была сквозь землю провалиться со стыда, и только врожденное чувство такта не давало ей этого сделать. Чарли, как всегда, согласился с супругой, добавив от себя только, что старикан чересчур часто лез сегодня к Анне с якобы отеческими поцелуями, настолько часто, что даже «эта особа», а именно так мои родители называли Лизу Бригз, стала на него дуться. «Эта особа» действительно имела неудовольствие наблюдать, как дед, поминутно поднимая тосты в честь будущей матери, все время лез выпить с Анной на брудершафт.
На следующее утро, выходя из столовой, мисс Бригз столкнулась с моей матерью в коридоре. Она тут же соорудила подобие улыбки и поинтересовалась сладеньким голоском, не тревожит ли Анну по утрам тошнота, и посоветовала побольше бывать на свежем воздухе и поменьше сидеть в мужских компаниях, так как это может в дальнейшем дурно сказаться на характере маленького.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70