Ей сказали, что
он умер от инфаркта легких, что, конечно, соответствовало действи-
тельности. В остальные подробности ее не посвятили. Это было бы для нее
слишком сильным ударом. Он оказался журналистом двадцати пяти лет от ро-
ду. Прожили они вместе всего год и очень любили друг друга. Поверьте,
что самое трудное в нелегкой профессии врача - разговаривать с близкими
умершего пациента. Даже если он сделал все, что в его силах, все равно
остается чувство, что ты в чем-то виноват. Поэтому простим профессору,
что он не стал с ней говорить сам, а послал своего ассистента. И самые
смелые люди иногда проявляют малодушие. Кроме того, не нужно забывать,
что оставался еще тот, второй, за которого профессор нес ответственность
не только перед обществом, но и перед своей совестью. Тут поводов для
беспокойства было более чем достаточно.
Что, собственно говоря, было известно из предыдущих опытов? Что у жи-
вотных с пересаженным мозгом сравнительно быстро восстанавливаются дви-
гательные функции, чувство равновесия, что большинство условных рефлек-
сов, выработанных у донора, исчезают после пересадки, но восстанавлива-
ются быстрее, чем вырабатываются у экземпляров контрольной группы, что
особи с пересаженным мозгом вполне жизнеспособны. Вот, пожалуй, и все.
Вряд ли этого достаточно, чтобы прогнозировать поведение человека после
такой операции. Тут есть очень много факторов, которые на животных не
проверишь. Что остается в памяти, а что полностью стирается? Что надол-
го, а может быть, навсегда вытесняется в подсознание? Наконец, даже
речь. Ведь она тоже результат обучения. Характер. Я уж говорил, что дея-
тельность мозга невозможно рассматривать в отрыве от организма в целом.
Неисчислимое количество путей взаимодействия, большинство которых оста-
ется еще загадкой. Словом, человека с пересаженным мозгом нельзя считать
неким симбиозом чьей-то индивидуальности с другим телом. Это совершенно
новый индивид. Как видите, сомнений больше, чем уверенности.
Однако операция сделана. В постели - человек. Он дышит, реагирует на
свет, глотает жидкую пищу, у него работают кишечник, почки, и... ничего
больше. Идут недели, месяцы, его учат ходить. Он даже выучивает нес-
колько слов. Что же дальше? Дальше одна надежда, что поможет время. Вре-
мя идет. Он делает кое-какие успехи. С трудом, но разговаривает. Учится
читать. Прошлое свое не помнит. Проходит год. Он свободно разговаривает,
читает, пишет. У него появляется интерес к окружающей обстановке. Восс-
танавливается все, кроме памяти о прошлом. Все попытки ее пробудить ос-
таются безрезультатными. Ему объясняют, что он перенес тяжелую травму
мозга, вызвавшую полную амнезию. Он это понимает. Проходит еще какое-то
время, и больничная обстановка начинает его тяготить.
Возникает вопрос: что с ним делать? По документам он преподаватель
вуза, но сами понимаете, что ни о какой профессиональной пригодности в
этой области не может быть и речи. От журналиста в нем тоже ничего не
осталось. Учиться заново? Об этом еще рано говорить. Перевести на инва-
лидность - сами понимаете, что это значит для него. Кроме того, пришлось
бы оборвать уникальный эксперимент в самой решающей фазе. Нужно дать ему
возможность встречаться с людьми, ходить в театр, кино, держа его все
время под неослабным наблюдением специалистов.
Я забыл упомянуть, что у этого преподавателя была возлюбленная. Узнав
о несчастном случае и об операции, она всё время просила, чтобы ей раз-
решили его навещать. Обращалась даже в горздрав, но профессор категори-
чески запретил всякие посещения. В то время, кроме вреда, это ничего бы
не принесло. Однако теперь ситуация была иной. Ей разрешили свидание.
Узнать ее он не мог, но появление нового человека из недоступного ему
мира очень его обрадовало. Кроме того, она ему определенно понравилась.
Это была красивая, обаятельная женщина.
Ей разрешили приходить каждый день. Они подолгу разговаривали. Она
рассказывала ему о его прошлой жизни, и бедняге даже казалось, что он
начал кое-что вспоминать.
В конце концов она попросила разрешения взять его к себе. Профессор
согласился на это.
Все складывалось неплохо. У нее не было никаких сомнений относительно
того, что она берет к себе близкого человека, попавшего в беду. Матери-
альных затруднений не предвиделось: у этого преподавателя были сбереже-
ния, а клиника имела возможность держать его на больничном листе неопре-
деленно долгое время. Перемена же обстановки была просто необходима ему.
Что же касается морального аспекта всей этой истории, то, как говорится,
снявши голову, по волосам не плачут. Тем более что оба они были, несом-
ненно, счастливы. Оставалось только ждать, что будет дальше.
К сожалению, дальше все шло не очень ладно. То ли у него действи-
тельно начала пробуждаться память, то ли что-то из прошлой жизни журна-
листа было попросту вытеснено в подсознание, но так или иначе он стал
уходить из дома и часами простаивал на лестнице возле квартиры, где этот
журналист раньше жил. Его возлюбленная, естественно, встревожилась. Она
даже обращалась за советом к профессору, но что он мог ей сказать? Види-
мо, надвигалось что-то неизбежное, и вряд ли можно было в этой ситуации
что-либо изменить.
Наконец случилось неизбежное. Он встретил жену. Жену журналиста.
Я уже говорил, что они очень любили друг друга. Любовь! Сколько томов
о ней написано, и все же как мало она изучена!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16