Но недостаточно быстро: Ашот ее заметил.
Ашот ей улыбнулся. Она улыбнулась в ответ, одновременно сохраняя суровое выражение лица, подобно строгой учительнице, которая укоряет старшего в классе ученика за насмешки над младшими.
И примерно с тем же успехом. Да, Ашоту хватило благородства сжать губы. Однако он все равно выглядел подобно кошке из пословицы, которая сожрала канарейку.
Ашот командовал пятьюстами катафрактами, которых Велисарий отправил вместе с Антониной в экспедицию. Ее муж выбрал армянского офицера для выполнения этого задания, поскольку считал, что Ашот — конечно, после Маврикия — является лучшим полевым командиром среди его букеллариев. По большей части решение Велисария основывалось на врожденных качествах Ашота. Но на Велисария также повлиял и опыт этого человека. Даже хотя Ашоту было только тридцать с небольшим, армянин успел поучаствовать в большем количестве сражений и кампаний, чем любой другой офицер среди букеллариев Велисария (и снова, конечно, за исключением Маврикия).
Из собственного опыта, накопленного за последний год, Антонина поняла, почему это так сильно повлияло на решение мужа. Она сама все еще оставалась новичком в военных делах. Снова и снова направляющая рука Ашота появлялась рядом, когда предположения Антонины оказывались неправильными.
«Враг не делает того, что ты от него ожидаешь? Да, обычно не делает. Нет проблем. Мы с этим справимся».
Евфроний и Менандр отвернулись от входа. С абсолютной уверенностью, которой обладают только молодые люди, они объявили о своем мнении.
— Сегодня ночью, — предсказал Менандр.
— Сразу после того, как сядет луна, — постановил Евфроний.
— Основная атака будет с востока, — заявил Менандр. Евфроний кивнул. Ну просто Солон, одобряющий суждение Хаммурапи. — Единственное возможное направление. Они смогут воспользоваться садящейся луной, свет которой направит их на нас во время приближения. И они не заблудятся в оазисе.
Антонина расправила плечи.
— Хорошо. В таком случае проследите за приготовлениями. — Двое молодых офицеров вышли из шатра, откинув в сторону кусок ткани, закрывающий вход, с силой, словно пассаты. Когда они ушли, Антонина посмотрела на Ашота. Армянин снова широко улыбался.
— Хорошо, — проворчала она. — Теперь скажи мне, что ты думаешь.
Продолжая улыбаться, армянин пожал плечами.
— Не знаю. И что касается этого дела — мне все равно. Они могут атаковать сегодня ночью — хотя я и подхожу к этому скептически, поэтому нам в любом случае следует подготовиться. Подготовку можно рассматривать, как хорошее учение.
Ашот взял стул и удобно расположился на нем. Теперь он одобрительно улыбался.
— Мне нравятся самоуверенные и дерзкие молодые офицеры, — сказал он. — Если только они — надежные парни. А на этих двоих определенно можно положиться. В них есть стержень. — Он снова пожал плечами. — Достаточно скоро вся чушь вылетит у них из голов. А пока я могу рассчитывать, что они выстоят во время бури. Когда бы она ни пришла, и с какого бы направления ни пришла.
Антонина подняла кубок со стола, стоявшего рядом со стулом, и отпила глоток. Кубок был наполнен водой из ближайшего оазиса, разбавленной небольшим количеством вина.
— А почему ты не думаешь, что они атакуют сегодня ночью? — спросила она.
Ашот почесал щеку, потом провел руками сквозь жесткую бороду.
— Просто это не кажется мне вероятным, и все. Нам предстоит столкнуться с бедуинами-номадами. Они способны передвигаться быстро — после того как приняли решение. Достаточно быстро, даже по пустыне. Поэтому они в самом деле могут оказаться на месте сегодня ночью.
Он склонился вперед и поставил локти на колени.
— Но я знаю эту породу. Могу почти гарантировать: они потратят два или три дня, споря и ругаясь, перед тем как решат, что именно делать. — Ашот усмехнулся. — Именно поэтому мы встали к северу от Саны, вместо того чтобы находиться прямо на побережье с Эоном и его сарвенами.
Антонина кивнула. Тактику этой кампании изначально разрабатывали Ашот и Вахси. Конечно, Антонина с Эоном одобрили план. Но ни он, ни она с самого начала не считали себя достаточно квалифицированными, чтобы его разрабатывать.
И она знала, что если бы они все-таки занимались разработкой плана, то никогда бы не придумали этого. Ашот с Вахси были ветеранами кампаний, а не только сражений, и мгновенно увидели слабость в стратегической позиции предателя Абрехи. Его проблема являлась в большей степени политической, чем просто военной.
Абреха держал Йемен с только двумя восставшими полками из армии Аксумского царства. Эти два полка, Метин и Фалха, забаррикадировались в столице провинции Сане. Третий полк, Хален, расквартированный в Аравии, в Марибе, все еще сохранял нейтралитет в гражданской войне.
Поэтому основная часть сил Абрехи — более трех четвертей его людей — состояла из арабов — солдат нерегулярной армии, воинов из различных племен бедуинов в Южной Аравии, под неустойчивым командованием разрозненной горстки вождей. По отдельности арабские кочевники были яростными бойцами. Но у них практически отсутствовала дисциплина, и их концепция войны была концепцией разбойников и пиратов. Они собрались под знамена Абрехи не потому, что их волновало, кто из Аксумского царства станет править в Южной Аравии, а поскольку таким образом у них появлялся шанс поучаствовать в грабежах.
Поэтому Антонина предлагала им сочную сливу — свою небольшую армию из римлян, которые отделились и находились на удалении от основных сил аксумских сарвенов, высадившихся на побережье рядом с Саной.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145