ТОП авторов и книг ИСКАТЬ КНИГУ В БИБЛИОТЕКЕ
По обеим сторонам Корсо дворцы были украшены драгоценными коврами и знаменами, через улицу были перекинуты триумфальные арки с символическими приветствиями.
С Корсо процессия, чтобы попасть к замку Святого Ангела, повернула на площадь Навона. В этом квартале помещалась главная резиденция Орсини – громадный четырехугольник, окруженный дворцами самых значительных вассалов этого знаменитого рода, все же улицы были заселены или их ленниками, или их клиентами. Здесь же находились их крепость Монте Джордано и дворец Массими, их верных союзников и родственников. Квартал тянулся до поворота реки против островов, где на развалинах театра Марцелли возвышалась их сильная крепость, которую они скромно называли палаццо Орсини. Все это было укрепленным лагерем, узкие и мрачные улицы которого были заграждены цепями, а на каждом повороте грозили отверстые жерла пушек.
Процессия выехала на площадь. Кругом было тихо, темно и жутко. Вдруг заревели трубы. Точно по волшебству на середине площади до самых крыш взвились ракеты и с мостовой, словно из-под земли, выскочили вооруженные люди с гербами Орсини. Цезарь невольно вздрогнул в седле и схватился за кинжал, но в следующее же мгновение он убедился, что здесь не было никакой измены, и сам присоединился к раздавшимся крикам: «Орсо! Борджиа! Орсо!»
Но, несмотря на такой торжественный прием, Цезарь почувствовал облегчение, когда они миновали квартал Орсини и приближались к мосту Святого Ангела. Однако при виде реки он внезапно побледнел, и его глаза сверкнули недобрым огоньком. Одни в этой перемене видели действие воспоминания об ужасном преступлении, ибо как раз перед ними возвышалась гробница одного из бывших властителей мира, куда положили труп его брата, герцога Гандийского после извлечения его из Тибра. Другие же, настроенные более дружески, считали это выражением волнения и печали, какими наполнилась его душа при сравнении своего славного триумфа с ужасной судьбой брата.
Но все эти предположения вскоре были вытеснены событиями более важными. Посреди обширной площади, перед мостом, полки Вителлоццо остановились словно в боевом порядке. И Цезарь был чрезвычайно удивлен и раздосадован этой внезапной задержкой. Однако, к нему сейчас же подъехал Вителлоццо и с торжествующим лицом, но голосом, полным сожаления, сообщил Цезарю, что его немцы отказываются склонить свои знамена перед знаменами церкви, потому что швейцарцы и гасконцы, занимавшие крепость, вывесили свои знамена на нижних валах и поэтому такая честь могла быть принята как привет этим наемникам, что не хотели допустить их немецкие соперники. Гасконцы же грозили, что будут стрелять, если немцы проедут, не отдав чести.
Лицо Вителлоццо светилось такой злобной радостью, словно он задал генералу церкви неразрешимую задачу, и от острого взора Цезаря не укрылось это выражение.
Он на мгновение задумался, но нашел удачный выход.
– Комендант замка Святого Ангела должен явиться ко мне с рапортом. Мне сдается, что я – все еще главнокомандующий! Где дон Мигуэлото? – спросил он озираясь.
Каталонец ехал во главе старой гвардии Цезаря и, по знаку последнего, моментально очутился около него.
Одновременно с ним приблизился комендант замка Святого Ангела с громадной связкой ключей, которую он, вероятно, предполагал из вежливости поднести главнокомандующему.
– Как? Или мы ошибаемся? – покраснев, воскликнул Цезарь, когда перед ним появился толстый швейцарец. – Перлингер?.. Тот самый, которому я раз и навсегда запретил даже смотреть на римскую землю! Убийца, что ты тут делаешь? – И внезапно нагнувшись, он вырвал у изумленного швейцарца ключи и передал их каталонцу. – Возьми своих людей, – обратился он к Мигуэлото, – и скажи швейцарцам и гасконцам, чтобы они со своими знаменами немедленно присоединились ко мне по ту сторону моста, чтобы сопровождать меня в Ватикан! До тех же пор вы, немцы, никого не пропускайте на ту сторону и, если на вас все-таки нападут, выручайте себя, как знаете. А ты, Мигуэлото, отныне комендант замка Святого Ангела.
Сверкающий взор Цезаря упал на смущенное лицо Вителлоццо. На последнем было написано теперь такое жалкое выражение, что Цезарь разразился громким хохотом, к которому присоединились и все зрители. На устах Макиавелли блуждала насмешливая и одновременно, печальная улыбка.
Вителлоццо несколько мгновений был в нерешительности. Он взглянул на Орсини, но те тоже смеялись. Тогда он перевел взгляд на своих солдат. Они усталые сидели на измученных лошадях, и он тоже расхохотался.
Вдруг раздался привлекший общее внимание страшный взрыв, словно извержение вулкана, и из вершины замка Святого Ангела показалось целое море огня.
ГЛАВА XV
Первой мыслью было, что швейцарцы и гасконцы пришли в бешенство из-за приказа, тотчас переданного им Мигуэлото, и взорвали крепость. Но ужас превратился в изумление, когда растекавшееся во все стороны пламя вдруг собралось в одном месте, и образовало огненную пирамиду, основание которой было также широко, как и вершина башни. Затем пирамида, казалось, поднялась на воздух, и из ее основания вылетел огненный лавровый венок. Вслед за этим над зубцами внезапно взвилось черное облако, послышались удары грома и кругом засверкали молнии. Постепенно облако посредине становилось все тоньше и светлее, пока, наконец, сквозь него, словно сквозь кисею, не показалась фигура женщины. Ее лица не было видно, но, судя по очертаниям, она была красавица. Ее длинные черные волосы развевались по ветру и были украшены серебряной короной. На ней было черное одеяние, вокруг которого обвилась серебряная змея.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191
С Корсо процессия, чтобы попасть к замку Святого Ангела, повернула на площадь Навона. В этом квартале помещалась главная резиденция Орсини – громадный четырехугольник, окруженный дворцами самых значительных вассалов этого знаменитого рода, все же улицы были заселены или их ленниками, или их клиентами. Здесь же находились их крепость Монте Джордано и дворец Массими, их верных союзников и родственников. Квартал тянулся до поворота реки против островов, где на развалинах театра Марцелли возвышалась их сильная крепость, которую они скромно называли палаццо Орсини. Все это было укрепленным лагерем, узкие и мрачные улицы которого были заграждены цепями, а на каждом повороте грозили отверстые жерла пушек.
Процессия выехала на площадь. Кругом было тихо, темно и жутко. Вдруг заревели трубы. Точно по волшебству на середине площади до самых крыш взвились ракеты и с мостовой, словно из-под земли, выскочили вооруженные люди с гербами Орсини. Цезарь невольно вздрогнул в седле и схватился за кинжал, но в следующее же мгновение он убедился, что здесь не было никакой измены, и сам присоединился к раздавшимся крикам: «Орсо! Борджиа! Орсо!»
Но, несмотря на такой торжественный прием, Цезарь почувствовал облегчение, когда они миновали квартал Орсини и приближались к мосту Святого Ангела. Однако при виде реки он внезапно побледнел, и его глаза сверкнули недобрым огоньком. Одни в этой перемене видели действие воспоминания об ужасном преступлении, ибо как раз перед ними возвышалась гробница одного из бывших властителей мира, куда положили труп его брата, герцога Гандийского после извлечения его из Тибра. Другие же, настроенные более дружески, считали это выражением волнения и печали, какими наполнилась его душа при сравнении своего славного триумфа с ужасной судьбой брата.
Но все эти предположения вскоре были вытеснены событиями более важными. Посреди обширной площади, перед мостом, полки Вителлоццо остановились словно в боевом порядке. И Цезарь был чрезвычайно удивлен и раздосадован этой внезапной задержкой. Однако, к нему сейчас же подъехал Вителлоццо и с торжествующим лицом, но голосом, полным сожаления, сообщил Цезарю, что его немцы отказываются склонить свои знамена перед знаменами церкви, потому что швейцарцы и гасконцы, занимавшие крепость, вывесили свои знамена на нижних валах и поэтому такая честь могла быть принята как привет этим наемникам, что не хотели допустить их немецкие соперники. Гасконцы же грозили, что будут стрелять, если немцы проедут, не отдав чести.
Лицо Вителлоццо светилось такой злобной радостью, словно он задал генералу церкви неразрешимую задачу, и от острого взора Цезаря не укрылось это выражение.
Он на мгновение задумался, но нашел удачный выход.
– Комендант замка Святого Ангела должен явиться ко мне с рапортом. Мне сдается, что я – все еще главнокомандующий! Где дон Мигуэлото? – спросил он озираясь.
Каталонец ехал во главе старой гвардии Цезаря и, по знаку последнего, моментально очутился около него.
Одновременно с ним приблизился комендант замка Святого Ангела с громадной связкой ключей, которую он, вероятно, предполагал из вежливости поднести главнокомандующему.
– Как? Или мы ошибаемся? – покраснев, воскликнул Цезарь, когда перед ним появился толстый швейцарец. – Перлингер?.. Тот самый, которому я раз и навсегда запретил даже смотреть на римскую землю! Убийца, что ты тут делаешь? – И внезапно нагнувшись, он вырвал у изумленного швейцарца ключи и передал их каталонцу. – Возьми своих людей, – обратился он к Мигуэлото, – и скажи швейцарцам и гасконцам, чтобы они со своими знаменами немедленно присоединились ко мне по ту сторону моста, чтобы сопровождать меня в Ватикан! До тех же пор вы, немцы, никого не пропускайте на ту сторону и, если на вас все-таки нападут, выручайте себя, как знаете. А ты, Мигуэлото, отныне комендант замка Святого Ангела.
Сверкающий взор Цезаря упал на смущенное лицо Вителлоццо. На последнем было написано теперь такое жалкое выражение, что Цезарь разразился громким хохотом, к которому присоединились и все зрители. На устах Макиавелли блуждала насмешливая и одновременно, печальная улыбка.
Вителлоццо несколько мгновений был в нерешительности. Он взглянул на Орсини, но те тоже смеялись. Тогда он перевел взгляд на своих солдат. Они усталые сидели на измученных лошадях, и он тоже расхохотался.
Вдруг раздался привлекший общее внимание страшный взрыв, словно извержение вулкана, и из вершины замка Святого Ангела показалось целое море огня.
ГЛАВА XV
Первой мыслью было, что швейцарцы и гасконцы пришли в бешенство из-за приказа, тотчас переданного им Мигуэлото, и взорвали крепость. Но ужас превратился в изумление, когда растекавшееся во все стороны пламя вдруг собралось в одном месте, и образовало огненную пирамиду, основание которой было также широко, как и вершина башни. Затем пирамида, казалось, поднялась на воздух, и из ее основания вылетел огненный лавровый венок. Вслед за этим над зубцами внезапно взвилось черное облако, послышались удары грома и кругом засверкали молнии. Постепенно облако посредине становилось все тоньше и светлее, пока, наконец, сквозь него, словно сквозь кисею, не показалась фигура женщины. Ее лица не было видно, но, судя по очертаниям, она была красавица. Ее длинные черные волосы развевались по ветру и были украшены серебряной короной. На ней было черное одеяние, вокруг которого обвилась серебряная змея.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191