– Если не ошибаюсь, ее отец – маркиз Дитмур.
Он вспомнил, как передергивало его мать при виде кареты Дитмуров, приглашенных погостить на несколько дней. Они приезжали первыми, уезжали последними и все это время наедались так, как будто завтра никогда не наступит. Еще они отдавали распоряжения чужим слугам и наслаждались гостеприимством и роскошью, которой не могли позволить себе дома.
– Обширные земельные владения и пустой карман, – пробормотал он.
– То же самое слышал я, – отозвался Йен. – Ей необходимо удачно выйти замуж, чтобы ее папе было у кого очищать карманы. Нельзя сказать, что у девушки много шансов: она вторая дочь, у нее есть младший брат, который и унаследует титул. Но это и все, что бедняга получит в конце концов, а дальше продолжит семейную традицию и станет пользоваться щедростью, предписанной другим.
Исчерпав достоинства этой маленькой стайки девиц, Йен перевел взгляд на другой объект.
– В желтом платье там, возле чаши для пунша.
Гарри снова вздохнул, на этот раз довольно нетерпеливо.
– Вы танцевали с ней на балу у леди Атуэлл. Она ведет свою родословную от Карла Великого. Ну, вспомнили?
О да! Как это он мог забыть? Он еще удивился, что по окончании танца она не вынула из лифа бумаги, удостоверяющие древность ее рода.
– Она так же из рода Вильгельма Завоевателя, кажется?
Тут взгляд Йена упал на трех женщин в дальнем конце зала, а затем остановился на одной из них, одетой в ярко-пурпурное платье.
– Что вы скажете об этой рыжеволосой там, у ступенек? – спросил он кузена. – Мне не приходилось видеть ее раньше. Такую женщину я бы запомнил.
Гарри хмыкнул.
– Я гадал, сколько времени вам понадобится, чтобы обратить на нее внимание. Это пользующаяся дурной славой леди Балтрип. Дважды овдовела за девять лет, и оба ее супруга умерли с чувством глубокого удовлетворения. Она только на этой неделе сняла траур.
С чувством глубокого удовлетворения? Кто бы сомневался. Йен готов поспорить на сто фунтов, что ни один мужчина не покидал ее постели неудовлетворенным.
Губы Йена растянулись в улыбке.
– Уверен не совсем такой моя мать представляет свою будущую невестку…
– Ну… – протянул Гарри, – вы смело можете спорить на все, что имеете, и не проиграете.
– Полагаю, у нее есть средства?
Гарри кивнул.
– И темперамент. Но полагаю, вы все же не собираетесь серьезно рассматривать этот вариант.
– Не в качестве жены, Гарри. – В голове Йена уже рождался план действий, не требующий отлагательств. – Зато мне кажется, она могла бы очень скрасить жизнь, пока я не выберу себе в супруги более подходящую, но куда менее притягательную особу. А кто это с ней?
– Та, что постарше, – ее светлость герцогиня Райленд.
– Райленд, – тихонько повторил Йен, роясь в памяти. – Мы были представлены, верно? Насколько я помню, его светлость является дальним родственником старого герцога и унаследовал титул после того, как не имеющий рожденных в браке детей старец протянул ноги в Париже.
– Все правильно.
– И он женился на старшей из своих подопечных.
– Говорили, после того, как у него был с ней бурный роман, – уточнил Гарри. – Лучше сказать, скандал сезона. Конечно, с тех пор прошло лет десять или около того.
Йен с интересом смотрел, как леди Райленд поправляет брильянтовую брошь, сверкавшую в центре заманчиво низкого декольте леди Балтрип.
– Судя по всему, она хорошо знакома с леди Балтрип.
– Насколько я слышал, – Гарри кивнул, – они с леди Балтрип числились друзьями еще до того, как ее светлость была признана и узаконена в правах. – Он улыбнулся и выпил еще глоток шампанского. – Говорят, леди Балтрип много себе позволяет. Скандально много.
Разумеется. И все время смеется. Но будет ли она смеяться, когда они пойдут этим вечером в сад? Взгляд Йена переместился на третью женщину.
– Та молоденькая блондинка – она что, дочь герцога?
– Нет, дети Райлендов еще малы, а это леди Фиона Тернбридж, сводная сестра ее светлости и самая младшая из побочных дочерей старого герцога.
Фиона разговаривала, повернувшись к сестре и леди Балтрип, и Йен не мог видеть ее лица. Совсем миниатюрная, она производила впечатление легкости и хрупкости.
– Мы не представлены?
– Насколько я знаю, нет.
– Тогда я вряд ли танцевал с ней.
– У меня есть все основания согласиться, поскольку она не танцует.
Не танцует? Что ж, это не так уж плохо. Если бы у множества других женщин, не умеющих танцевать, хватило здравого смысла не ступать на паркет танцевального зала…
– На то есть особая причина? – Йену вдруг пришло в голову, что нелюбовь леди Фионы к танцам может сослужить ему хорошую службу.
– Не имею ни малейшего представления. – Гарри наклонился ближе к нему; – Поговаривают, будто она слегка не того, если вы понимаете, что я имею в виду.
– Боюсь, что нет. – Йен был слегка раздосадован. – В каком смысле не того? В умственном отношении или это касается ее репутации?
– Ну, коли этот воробышек имеет что-то общее со своей старшей сестрой, я нисколько не удивлюсь, если она плюет на условности и имеет любовника.
О, да малышка явно бунтовщица, бурлящий котел страстей! До чего же, однако, Гарри порой бывает слеп.
– Но вы ничего такого не слышали? – настаивал Йен.
– Нет.
– Так что остается психическое отклонение в том или ином смысле.
Гарри кивнул и снова понизил голос:
– Говорят, она видит людей насквозь. А еще говорят, она умеет читать мысли.
– Вряд ли это может понравиться. – Йен прикинул, насколько сказанное могло приближаться к действительности.
– Так же она очень любит животных: самый паршивый бродячий пес может рассчитывать, что его накормят на кухне Райлендов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68