Не сегодня. Мы поговорим о моем замужестве, но не сегодня. Я хочу забыть обо всем и просто отдохнуть. Пожалуйста, – добавила она.
Генрих сделал паузу. Он долго думал ночью над ее предстоящим замужеством, и чем больше размышлял, тем меньше оно ему нравилось. Но еще более важным представлялось ему то, что король Вильгельм с неодобрением отнесется к этому браку. Впрочем, Дженова права, эти дела могут подождать.
– Разумеется, – согласился он и поднялся на ноги. – Давай покатаемся вместе.
– Мама, мама, а можно мне поехать с вами?
Навстречу им бежал мальчик с копной кудрявых волос, такого же цвета, как у Дженовы. Дженова, смеясь, прижала его к себе. «Как же его зовут? – силился вспомнить Генри. – Как зовут сына Дженовы?»
– Раф, ты с каждым днем становишься все сильнее и сильнее, – проворчала Дженова, разрешив проблему Генри.
Раф широко улыбнулся ей и перевел взгляд на Генриха. В его глазах появилось выражение легкой настороженности, словно он догадывался, что Генриху не очень интересно его общество. Генрих догадался, что Дженова предупредила сына, чтобы тот не докучал гостю, за что проникся к ней благодарностью.
– Доброе утро, Раф, – сказал он нарочито веселым тоном.
Мальчик вежливо поклонился:
– Лорд Генрих, желаю доброго здравия вашему телу и духу.
Губы Генриха тронула улыбка. Дженова быстро наклонилась к мальчику и что-то прошептала ему на ухо. Он поначалу было заупрямился, но потом с покорным вздохом кивнул. В дальнем углу зала стояла в ожидании пухленькая молодая женщина, она, видимо, должна была увести ребенка. Мальчик повернулся и нехотя двинулся в обратном направлении, на прощание бросив на Генриха умоляющий взгляд. Генри уже готов был окликнуть ребенка, сказать, что он, конечно же, может составить им компанию. Но он подавил порыв. Мальчики, подобные Рафу, напоминали ему его самого, когда он сам был юным и невинным.
Он верил, что действительно был когда-то таким же невинным. Или почти таким. Жизнь порой оказывалась очень грудной, большую часть времени он проводил в одиночестве. Но он был смелым и сильным, исполненным решимости с наибольшей отдачей использовать свои возможности. Откуда он мог знать, что ему придется общаться со столь порочными созданиями и жить по их законам?
Прикосновение теплых пальцев Дженовы прервало его размышления.
– Идем, – позвала она мягко, словно прочла его мысли. – Поедем, пока погода не испортилась.
Застоявшиеся в стойле лошади были рады возможности подышать свежим утренним воздухом не менее Генриха и Дженовы. Поначалу они просто скакали. Отряд солдат во главе с Рейнардом следовал за ними по пятам. Достигнув вершины Ганлингорнского холма, они остановились, запыхавшись, и оглядели раскинувшийся перед ними ландшафт. В такой ясный холодный день видно было на многие мили вокруг. Генрих не без чувства удовлетворения осмотрел богатую долину Ганлингорн с ее широкой рекой и заливными лугами, над которой возвышалась могучая твердыня оборонных укреплений замка. Это, конечно, не Лондон, но, по мнению Генри, лучшее после столицы место. Если бы ему пришлось жить в деревне, если бы обстоятельства вынудили его стать помещиком, привязанным к своему имению, он выбрал бы Ганлингорн.
Но тут он вспомнил, что очень скоро хозяином Ганлингорна станет Алфрик, и он, Генри, перестанет чувствовать себя здесь желанным гостем. Перспектива появления в Ганлингорне этого надутого мальчишки вдруг показалась Генриху такой отвратительной, что он решил больше не приезжать сюда, если свадьба все же состоится.
Генриху раньше даже в голову не приходило, как сильно он будет тосковать по Ганлингорну.
По Дженове.
Он искоса на нее взглянул. Не думает ли она о том же, о чем и он? Понимает ли, что вскоре их встречи прекратятся? Но Дженова улыбалась, окидывая взглядом свои владения.
Ее мысли явно были далеки от его собственных. Она перехватила его взгляд, и он увидел в ее глазах ту же неукротимость, что жила в ней, когда они были детьми.
– Давай поскачем к морю! – крикнула она смеясь, ударила лошадь в бока и помчалась галопом.
Она стремглав неслась вниз по склону холма, направляясь к лесу. Капюшон подбитого мехом плаща слетел с головы. Рассмеявшись, Генрих пустился в погоню.
Последующие несколько часов они провели, развлекаясь, как могли, чего уже много лет не делали. Выехали к морю и Ганлингорнской гавани, деревне, раскинувшейся в устье роки в том месте, где она впадает в море. Дженова получала доход с торговых судов, посещавших ее гавань. Относительно безопасная, хотя и маленькая якорная стоянка на небезопасной в целом береговой линии никогда не испытывала недостатка в судах. Вокруг бревенчатой пристани выросли дома и постоялые дворы, где останавливались моряки, купцы и торговцы с вьючными лошадьми, Они закупали здесь товары, чтобы развозить их потом по стране.
– Милорд, – Рейнард кивнул в сторону одной постройки, где на стене красовалась вывеска с изображением черного пса, – здесь живет сестра моего отца, Матильда. Не разрешите ли мне навестить ее? Если пожелаете, – он перевел взгляд на Дженову, – она подаст нам еду и эль. Я слышал, что эта таверна славится радушным приемом.
Генрих вскинул бровь:
– Я не знал, что у тебя здесь родня, Рейнард.
– Мой отец строил корабли, милорд, и жил здесь какое-то время при правлении английского короля Эдуарда Исповедника. Сестра моего отца вышла замуж и осталась здесь, когда он вернулся в Нормандию.
– Спасибо, Рейнард, – сказала Дженова. – Буду рада воспользоваться гостеприимством твоей тетушки. Я знаю Матильду. Ты прав, у таверны прекрасная репутация.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14