Она твердо знала, что если позволит Говарду прикоснуться к ней, то погибнет.
Он немного постоял рядом с опустевшим креслом, с некоторым удивлением глядя на приготовившуюся к бегству женщину, потом медленно отошел.
– Пей кофе, – бросил он в ночную тьму. – Я скоро вернусь.
– Ты куда? – растерянно спросила Филиппа, все еще тяжело дыша от волнения.
– Разве это имеет значение? – Говард медленно расстегивал пуговицы рубашки. Потом, видя непонимающий, растерянный взгляд женщины, несколько смягчился. – Очень жарко. Я хочу поплавать.
– Но… мне кажется, что это неразумно с твоей стороны.
– А почему? – Говард рывком стянул с себя белую сорочку, обнажив мускулистое, сильное тело, античную красоту которого не могла скрыть даже ночная тьма. – Может быть, моя мать сказала тебе, что я часто простужаюсь и могу вскоре умереть? Так это неправда.
Глядя на полуобнаженную фигуру, залитую призрачным лунным светом, Филиппа испытывала противоречивые чувства. Во рту неожиданно пересохло. Если бы… Нет! Она и Говард могут быть только друзьями, и никем больше!..
В это время ее предполагаемый друг скинул с себя всю одежду за исключением узких плавок, плотно облегающих загорелые бедра, и оглянулся через плечо на ошеломленную женщину. И было в его взгляде нечто такое, что подсказало ей немедленно бежать отсюда. Сесть в машину и отправиться домой, скрыться за надежными родными стенами.
– Не присоединишься ко мне? – поинтересовался Говард.
– Нет, спасибо, что-то не хочется.
Он ничего больше не сказал и направился к бассейну. Громкий плеск воды свидетельствовал о том, что кто-то нырнул. Филиппа подошла ближе и через некоторое время увидела мокрую голову Говарда, вынырнувшего в нескольких метрах от бортика. Он поплыл саженками, рассекая подсвеченную воду, и вскоре был уже на другом конце бассейна.
Рассмотрев мощную, полуобнаженную фигуру, с которой ручьями стекала вода, молодая женщина вздрогнула. Лоб ее покрылся испариной, по спине пробежали мурашки. Она не могла отвести от Говарда глаз, чувствуя странное стеснение в груди. Неужели случилось самое страшное, и она влюбилась в этого человека!
Словно зачарованная, она прошла еще несколько шагов по дорожке. Говард уже выбрался из воды, и теперь его тело влажно поблескивало в лунном свете.
Если не сейчас, то уже никогда, решила Филиппа, мысленно сосчитав до десяти.
– Как думаешь, твой шофер уже вернулся? – спросила она.
Говард недовольно поморщился.
– Ты уже выпила кофе? Так быстро?
– Я не хочу ничего пить! Мне нужно домой. К тому же я не люблю пить кофе одна.
– Неужели? А мне показалось, что тебе в тягость мое общество.
– Этого я не говорила!
– Не говорила. Но думала.
Говард стремительно шагнул по направлению к Филиппе. На мгновение ей показалось, что сейчас он коснется ее. Но нет, хозяин виллы обогнул женщину и пошел к креслам, где лежала его одежда.
Схватив все в охапку, он исчез в доме. Молодая женщина последовала за ним, с облегчением переведя дух. Да, одеться ему не помешало бы. На дорожке что-то белело. Филиппа пригляделась: это была мужская рубашка. Она подняла ее и вошла в дом.
Говарда не оказалось ни в той комнате, где они были до того, как выйти в сад, ни в холле. Миссис Гамильтон тоже куда-то испарилась. Видимо, легла спать. Что было явно к лучшему, так как молодой женщине вовсе не хотелось быть застигнутой с мятой мужской рубашкой в руках…
Филиппа подумала, подумала и осторожно поставила ногу на нижнюю ступеньку лестницы, ведущей на второй этаж. На ковре явственно темнели мокрые следы. Не особенно задумываясь о последствиях, она последовала за беглецом, ориентируясь по влажным пятнам. Создавалось впечатление, что это водяной выбрался из пруда и отправился наверх – смущать покой обитателей дома: так много влаги осталось на пушистом ворсе.
Поднявшись на второй этаж, Филиппа увидела длинный коридор с застекленной крышей. Вдоль одной стены стояли кадки с высокими фикусами и шеффлерами, вдоль другой располагались двери. Из-за одной доносился приглушенный звук льющейся воды.
Бесшумно подойдя к двери и толкнув ее, благо ковер заглушал шаги, Филиппа оказалась в огромной спальне, главным предметом мебели в которой была широченная кровать начала века – деревянная, с резной спинкой, застеленная ослепительно белыми льняными простынями. В дальнем конце комнаты виднелась еще одна дверь, за которой, очевидно, находилась ванная, так как именно оттуда доносились звуки, подобные шуму водопада.
Цель Филиппы, собственно говоря, была проста: оставить рубашку на кровати и отправиться восвояси, так как ей вовсе не хотелось видеть Говарда снова. Но благими намерениями, как известно, вымощена дорога в ад.
Стоило Филиппе крадучись подойти к кровати и положить рубашку на сияющую белизной подушку, как дверь ванной распахнулась, и на пороге появился Говард – высокий, мускулистый, насухо вытертый и совершенно… Нет, хвала Небесам, его бедра все-таки были обмотаны полотенцем!
Застигнутая врасплох, незваная гостья густо покраснела.
– Я… Ты уронил рубашку… Вот… – бормотала она, указывая на злополучный предмет одежды. – Я… я вовсе не хотела тебе мешать…
– Ты и не помешала. Я просто принимал душ.
– Я уже поняла.
Филиппа нервно кашлянула. Невозможно было смотреть на этого обнаженного, такого близкого, казалось, руку протяни – и вот он твой, такого соблазнительного мужчину. Невольно ей вспомнился их поцелуй, сильные объятия Говарда, тепло его тела.
Ситуация становилась невыносимой. В воздухе повисло напряженное молчание. Усилием воли Филиппа прогнала оцепенение.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42