Он сообщил ошеломленной Саре, что хочет спать, а времени на любовь у них будет предостаточно.
Гавайские острова встретили их, как и всех туристов, упоительными ароматами цветов и постоянным бренчанием гитар. Отдадим должное Дику Джонсону: он честно пытался – целых несколько раз – исполнить свой супружеский долг и заняться с Сарой любовью, но даже она, абсолютно невинная во всем, что касалось секса, девица, поняла довольно быстро, что Дик не испытывает к ней ни малейшего намека на влечение. Ни одна часть его тела, включая наиважнейшую при исполнении супружеского долга, не реагировала на Сару.
Он извинялся. Он сокрушался. Он ссылался на жару и влажный климат. А дело было в другом. Женское тело было Дику Джонсону ненавистно, вернее, неприятно.
Потом медовый месяц кончился, они вернулись в Англию, Дик вышел на работу, да и сама Сара не на шутку увлеклась своей новой должностью младшего аукциониста на знаменитом аукционе Бартоломью. Их брак внешне очень напоминал если не счастливый, то уж благополучный точно. Во всяком случае, родители Дика в этом не сомневались.
А потом было классическое возвращение домой не вовремя, только в анекдотах обычно фигурируют пришедший муж и жена с любовником, а здесь все было наоборот.
На ковре в гостиной жарко сплелись два нагих тела, и оба они были мужскими. Сара тупо смотрела на непристойную картину, разгоряченные любовники стонали, не замечая ее, а в голове у нее крутилась только одна мысль: и он еще намекал на импотенцию? Если ЭТО импотенция, то...
Потом они увидели ее, были крики, объяснения, тупое молчание Сары, оглушающий, липкий стыд, бессвязные вопли Дика о том, что если она его бросит, то все узнают, а он этого не переживет...
И она осталась, дура, доверчивая безвольная дура. И Бог знает, сколько бы это продлилось еще, если бы в один прекрасный день успокоившийся и больше не помышляющий о самоубийстве Дик не заявил, что Саре нужно срочно найти себе мужика и забеременеть. Родители, мол, мечтают о внуках, и это единственный выход в сложившейся ситуации. Кроме того, разве Сара не хочет маленького? А они, то есть Дикки и Джекки, два голубя, два ангела, будут во всем ей помогать... Да что там, у них на примете есть один мужичок... натурал, не бойся, Сара, так вот он бы с радостью... хорошее дело, соглашайся...
– Где мой отец?
Сара чуть в воду не свалилась от неожиданности. За горькими и неприятными мыслями она и не заметила приближения Марка. Теперь он стоял рядом с ней в воде, изрядно промочив модельные туфли.
– Вы испортите туфли. Вам надо их снять и пройтись босиком.
– Папа уже лег?
Сара вдруг вспомнила, что с момента возвращения из Хьюстона Марк всячески избегал встреч и разговоров с ней.
– Да, и почти сразу заснул. Вы хотите, чтобы я передала ему что-нибудь?
– Нет! Не хочу.
Он ответил резко, и Сара было расстроилась, но быстро пришла в себя. Какое ей дело до Марка Рэндалла и его слов? Через несколько дней, самое большее через неделю она уедет отсюда и больше никогда не встретится с ним.
Никогда...
Почему так больно произносить это слово, даже про себя...
– Как он себя чувствует?
Ну что он к ней пристал! Пусть идет в сад, к своим подружкам детства, к соседкам, к кузинам и прочим... Они смотрят на него с обожанием, готовы смеяться любой его фразе. Он притягивает их, словно магнит. Женщины светятся в его присутствии, их глаза загораются, их губы трепещут – и Саре Джонсон неприятно об этом вспоминать.
Потому что и она, Сара Джонсон, такая же. И ее тянет к нему. И она теряет голову в его объятиях.
А почему нет?! Почему? Неужели все эти горькие, одинокие годы наложили на нее проклятие, неужели после омерзительной истории с Диком она не имеет права на любовь, на страсть, на воплощение своих желаний? Ведь она еще молода, она не знала любви, она заслуживает хоть капельку счастья.
Неужели она всегда будет только жертвой?
– Он устал. Если вы это имели в виду.
– Я вообще ничего не имел в виду, Сара. Я просто спросил, как чувствует себя мой папа. Кстати, а как вы сами? Вымотались за день?
– Нет. Почему бы вам не вернуться к вашим гостям, Марк? Уверена, половина из них испытывает сейчас глубокое разочарование оттого, что вас нет рядом.
– Ревнуете?
Она смерила его ехидным взглядом и усмехнулась.
– О да! Пора взрослеть, Марк.
Она повернулась и пошла прочь, с трепетом чувствуя дыхание Марка у себя за спиной, совсем близко, так близко, что ноги слабеют...
Внезапно он схватил ее за локоть и быстро развернул к себе. В черных глазах горел мрачный огонь.
– О да. Я и забыл. Вы же предпочитаете мужчин постарше. Кстати, почему? Боитесь, что молодые проживут дольше?
– А разве вы боитесь не того же, Марк Рэндалл? Что придет молодая авантюристка и наследство старого Рэндалла уплывет от вас? Вы все одинаковы, молодые и старые, мужчины, не умеющие ждать и терпеть, не умеющие прощать, не умеющие жалеть...
Она замерла, увидев в его глазах смертельную ярость. Могучая рука взметнулась в воздух, и Сара обреченно ожидала удара, но Марк не ударил ее. Он просто с силой притянул ее к себе и сквозь зубы простонал:
– Почему мы это делаем?! Почему убиваем друг друга? Мучаем? Ведь ты хочешь меня так же сильно, как я хочу тебя!!!
Она застыла, словно испуганный птенец, сжалась в его руках, боясь признаться, боясь обмануться еще раз, но в этот самый момент за спиной у них зашуршали ветки, и мелодичный смешок нарушил страшную, напряженную тишину.
– Пардон, я не знала, что тут занято. Марк, ты хочешь утопить миссис Джонсон?
Сара узнала ее почти мгновенно. Лиза Колфилд. Та самая себялюбивая, напыщенная эгоистка, которая так не нравится Саймону и Мэри.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44