Такую нежную кожу надо беречь.
Она повернула голову и увидела Обадию – в сногсшибательных шортах цвета хаки, болтавшихся на нем, как на вешалке, рубашке с короткими рукавами и тропическом шлеме на влажных после душа волосах.
– Я уже намазалась, но все равно спасибо за совет, мистер Джоунс.
– Не за что. И зовите меня просто Обадия.
– Ладно. Тогда и вы зовите меня просто Сара. Я не люблю откликаться на миссис Джонсон.
Обадия с грацией богомола опустился в соседний шезлонг.
– Почему? Разве это не ваше имя?
– Спросите меня, была ли я замужем, и я скажу «да». В этом смысле это мое имя. Но большинство людей, которым приятна я и которые приятны мне, зовут меня просто по имени.
– Я был слишком любопытен, простите.
– Вы? Или Марк? Это он попросил вас поговорить со мной?
– Марк улетел.
– Да, за Саймоном, я знаю. А почему вы не с ним?
– А почему я должен быть с ним? Я его помощник, а не телохранитель.
– Ему требуется телохранитель?
Обадия некоторое время изучал поверхность бассейна, потом нехотя ответил:
– Вполне возможно. Кстати, чудесное утро, не правда ли?
– Прелестное.
Она отвернулась от Обадии, неожиданно вспомнив, что и за Беном охотятся террористы и вымогатели всех мастей. Почему бы им не обратить внимание на его сына?
Ей расхотелось загорать. Мысль о подвергающемся опасности Марке огорчила и встревожила ее. Потом Сара вспомнила, что Обадия наблюдает за ней, и несколько суетливо встала.
– Я думаю... можно искупаться... Очень жарко...
Обадия встал и внимательно посмотрел на нее.
– Он вернется завтра, Сара. Он так сказал, а он никогда не меняет своих планов.
– А почему это должно меня волновать?
Сара сделала несколько шагов к бассейну, пряча лицо от Обадии, но потом все же обернулась.
– Я помню про защитный крем. Желаю приятного дня, Обадия.
9
Марк не вернулся на следующий день. Он прилетел только через два дня, причем всю дорогу из Хьюстона уговаривал себя, что рад возвращению домой.
Обадия исправно информировал его обо всем, что происходило в доме в его отсутствие, особенно насчет миссис Джонсон, но Марк решил не слишком доверяться словам верного секретаря. То есть Обадия наверняка говорил все, что знал, но вот знал ли он все наверняка? Этот сложный вопрос Марку предстояло разрешить в одиночку. Для этого требовалось показаться на глаза отцу.
Марк мрачно и немного нетерпеливо ждал, пока Саймон и Мэри вылезут наконец из вертолета. Сколько же чемоданов они взяли с собой! Удивительно, что несчастная машина вообще дотянула до дома. Когда они успеют все это надеть, если их медовый месяц длится всего три недели?
Собственно, он задержался в Хьюстоне из-за Саймона, вернее, из-за Мэри. Она в самый последний момент разглядела, что листочки и цветочки на фате смотрят в другую сторону, нежели цветочки и листочки на лифе платья, и пришлось срочно искать замену. Кстати, если вы думаете, что меняли фату, вы очень ошибаетесь. Меняли платье.
Саймон не выказывал ни малейшего раздражения, так что Марк счел бестактным вмешиваться. Он терпеливо ждал, ковыряясь в собственных душевных ранах.
Родители Мэри приедут завтра, вместе с ними – три сестры, которые и станут подружками невесты, а уж послезавтра на «Оазис» обрушится водопад родственников и знакомых, почетных гостей и прочих, и прочих...
Как их нашествие переживет Сара, интересно?
А почему она должна это переживать? Она сама гость, причем непрошеный. Вот Марк, не видел ее сорок восемь часов и прекрасно чувствовал себя в разлуке...
«Оазис» мирно дремал в утренней дымке, даже верный Обадия не вышел их встретить, хотя еще два часа назад они говорили по телефону. Марк тихо прошел в холл. В высоких вазах благоухали лилии и розы, полумрак еще таился в углах большой комнаты, было тихо-тихо, но Марк почему-то чувствовал тревогу.
Он оставил Саймона и Мэри сражаться с багажом в одиночестве и поднялся наверх. Возле двери в комнаты отца он помедлил, затем решительно постучал. Хватит неловких сюрпризов. Сейчас еще довольно раннее утро. Неизвестно, что он увидит, если ворвется без стука...
Дверь открыл Остин. На его лице выразилось такое облегчение, что Марк невольно отшатнулся. Старый слуга, редко позволял своим чувствам отражаться на лице.
– Мистер Марк! Наконец-то вы вернулись. Слава Богу!
– Почему, Остин? Что-то случилось? Папа... с ним все в порядке?
– Хотел бы я и сам это знать, мистер Марк. Я так волнуюсь...
– Остин! Как могло получиться, что вы не знаете, что с вашим хозяином?
Марк волновался уже не меньше самого Остина, главным образом потому, что ничего не понимал.
– Мистер Марк! Эта женщина... Она дурно влияет на мистера Бена!
Марк был согласен со старым слугой на все сто, но приличия не позволяли обсуждать дела главы семьи с прислугой.
– Остин, я уверен, папа знает, что делает, и не нам в это вмешиваться. Он... отдыхает? Я хотел бы с ним переговорить.
– Он не отдыхает, мистер Марк. Он уехал, мистер Марк! Он уехал гулять по солнцу вместе с НЕЙ.
Марк стоял, ошеломленно наблюдая, как солнечный зайчик перемещается по стене, обитой дорогим шелком. Уехал. С Сарой. Гулять.
С одной стороны, хорошо, что он почувствовал себя настолько окрепшим, что смог выйти из дому. Марк переживал насчет его недомогания, будучи в Хьюстоне. С другой – будем смотреть правде в глаза: Сара Джонсон превосходно влияет на папу, и старина Остин просто ревнует, а вместе с ним ревнует и старина Марк, а вместе с ними обоими и старушка, прости Господи, Анжела.
Лучше всего в данной ситуации немедленно спуститься вниз, вызвать к себе друга Обадию и с головой погрузиться в единственные проблемы, решение которых ему в этой жизни удается:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44