— Ты, кажется, хочешь пить? Тем хуже. Зачем тратить попусту эту свежую воду на человека, который скоро умрет?
Рамзес находился всего в каких-нибудь десяти шагах от своего спасения.
— Ты унизил меня, потому что ты сын царя! И теперь мои подчиненные смеются надо мной…
— Отпираться бесполезно, кто тебе заплатил?
Конюх злобно ухмыльнулся.
— Полезное совпало с приятным… Когда твой спутник по охоте предложил мне пять коров и десять тюков льна, чтобы отделаться от тебя, я тут же принял его предложение. Я знал, что ты придешь сюда. Выходить из пустыни без питья — это верная смерть. Ты думал, что газели, ориксы и ибисы спасут тебе жизнь, но они стали лишь охотничьей приманкой.
Он поднялся, вытащив нож.
Рамзес без труда прочитал мысли своего противника; тот ожидал такой же схватки, что была в прошлый раз, с противником из знатного рода, обученным специальным приемам. Что мог против грубой силы безоружный, уставший, умирающий от жажды?
Ему оставалось полагаться лишь на себя. С яростным криком, собравшим воедино все остававшиеся у него силы, Рамзес ринулся на конюха. Застигнутый врасплох, тот не успел воспользоваться ножом; сбитый с ног, он отлетел назад, ударившись о ствол, шипы которого пронзили его тело, как стальные клинки.
Охотники были довольны добычей; в этот раз они поймали двух газелей и одного орикса, которого вели за рога. Подбадриваемые дикие животные нехотя шли вперед, когда их похлопывали по бокам. Кто-то нес на спине детеныша газели, другой держал за уши перепуганного зайца. Гиену, привязанную за ноги к палке, несли двое помощников; рядом бежал пес, подпрыгивая и тщетно пытаясь укусить пленницу. Эти животные должны были попасть к специалистам, которым предстояло их приручить, предварительно изучив повадки. Хотя откармливание гиен для получения деликатесного паштета из печени хищника не давало сколько-нибудь ощутимых результатов, некоторые по-прежнему упорствовали в этой практике. Что касается бесчисленного множества других животных, то они должны были поступить к мясникам при храмах: после принесения жертвы богам их мясо шло на пропитание людям.
Все охотники вернулись к месту сбора, за исключением царевича Рамзеса и его возницы; обеспокоенный писец, отвечавший за эту экспедицию, тщетно пытался хоть что-нибудь разузнать. Ждать было невозможно; оставалось отправить повозку на поиски пропавших, но в каком направлении? В случае несчастья ответственность ляжет на него, и его карьеру можно считать конченой; несмотря на то что царевичу Рамзесу не на что было больше рассчитывать при дворе, его исчезновение, конечно, не осталось бы незамеченным.
Ответственный писец и двое охотников прождали до середины дня, в то время как их товарищи, вынужденные вернуться в долину с дичью, рыскали по пустыне в поисках пропавших.
Не находя себе места, писец нацарапал объяснение на грунтованной дощечке, затем снял верхний слой, постарался написать заново и, наконец, сдался; как он ни старался, спрятаться за обычными формальными объяснениями было невозможно. Какой стиль ни выбирай, в лагере недоставало двух человек, один из которых был младшим сыном правителя.
Когда солнце достигло зенита, несчастный как будто заметил чей-то силуэт, медленно приближавшийся в мареве полуденного зноя. В пустыне обман зрения не был редкостью; поэтому писец обратился за подтверждением к двум другим охотникам. Те тоже были уверены, что какой-то человек движется по направлению к ним.
По мере приближения черты спасшегося стали вырисовываться.
Рамзес выбрался из ловушки.
11
Шенар мог часами млеть в умелых руках специалистов маникюра и педикюра, обученных в лучшей придворной школе. Старший сын Сети много времени отводил своей персоне; человек света и будущий правитель могущественной и богатой страны, он постоянно должен был выглядеть достойно. Утонченность же была лучшим подтверждением принадлежности к цивилизации, которая не последнее место отводила гигиене, уходу за телом и его украшению. Больше всего он любил, когда за ним ухаживали как за бесценной статуей, покрывая тело ароматическими маслами, незадолго до прихода парикмахера. Чей-то громкий голос нарушил безмятежность дворца Мемфиса. Шенар открыл глаза.
— Что происходит? Я терпеть не могу, когда…
Рамзес стремительно ворвался в зал для купания.
— Правду, Шенар. Я требую, чтобы ты сказал мне правду, немедленно.
Потревоженный сановник отпустил своих мастеров.
— Успокойся, милый брат, о какой правде ты говоришь?
— Ты заплатил своим людям, чтобы они убили меня?
— Что ты еще выдумал! Подобные предположения ранят меня в самое сердце!
— Двое соучастников… Один из них мертв, другой исчез.
— Объясни, что происходит; неужели ты забыл, что я твой брат?
— Если ты виновен, я это узнаю.
— Виновен… Ты отдаешь себе отчет в том, что говоришь?
— Меня попытались убрать во время охоты в пустыне, на которую ты меня послал.
Шенар взял Рамзеса за плечи.
— Мы оба, нельзя не признать, очень разные, и ясно, что мы не слишком любим друг друга; но зачем же все время спорить, вместо того чтобы признать реальность и принять ту участь, которая нам дана? Я хочу, чтобы ты уехал, это правда, ибо считаю, что твой характер совершенно не подходит для светской жизни. Но я нисколько не намерен причинять тебе хоть малейшее зло, и я, ты знаешь, ненавижу насилие. Поверь мне, прошу тебя, я не враг тебе.
— В таком случае помоги мне провести расследование: нужно найти возницу, который завел меня в ловушку.
— Можешь рассчитывать на меня.
Амени следил за своими письменными принадлежностями с ревностным усердием;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104