Как здорово — не чувствовать страха перед отцом, не опасаться разоблачения, не бояться жить и умереть. — Насколько мне известно, существуют законы, запрещающие браки между двоюродными братом и сестрой.
— Двоюродные брат и сестра? Ты и Каролина Уилбер? Но это невозможно, Дикон. Я не понимаю! — леди Уитхемская встала, но, вместо того чтобы выйти из комнаты, обошла вокруг стола и остановилась рядом с сыном. — У тебя нет двоюродной сестры, Дикон, с тех пор, как Генри и Гвен были убиты разбойниками, и маленькая Каро… Каро? О Боже! — Она взглянула на мужа. — Томас! Ты думаешь… можно предположить…
— Замолчи, Фредди, — приказал Томас Уилбертон, глядя на Ричарда, который пристально смотрел на отца, наблюдая за его реакцией. Но не заметил ничего, кроме злости и, может быть, некоторой доли лукавства. — И убери руку с его плеча, черт тебя побери! Ради Бога, он взрослый человек, и это женское баловство ему ни к чему. Ричард, я думаю, ты должен объясниться.
Несколько бессонных ночей, проведенных в раздумьях, предположениях, попытках проникнуть в мысли Моргана, привели к тому, что он придумал единственную правдоподобную версию. Приглашение, кажется, подтверждало это.
И теперь, когда до визита осталось меньше трех часов, ему ничего не оставалось делать, как ознакомить отца с результатами своих размышлений. В конце концов, отец и без того не любил его. Его признание мало что изменит.
Он решился на разговор исключительно ради матери. Ее нужно было подготовить, предостеречь. Если крах семьи Уилбертонов был ценой, которую Морган запросил за измену Ричарда, то он должен предупредить об этом мать. Тогда он сможет поддаться искушению и, ничего не предпринимая, как бы со стороны наблюдать за местью Моргана.
Его не беспокоила возможная утрата титула или наследства. Все это может быть потеряно уже завтра, равно как и его доброе имя, слава героя, уважение и восхищение людей. Не это интересовало его в первую очередь. Он с удовольствием обменял бы все это на мир в душе и на несколько ночей спокойного сна. Другое дело — его отец. Граф заботился об имени, о славе. Его тешила мысль, что его единственный сын — почти во всех отношениях разочаровавший отца — был национальным героем. Единственное, чего не мог позволить себе Ричард, — это нанести вред памяти Джереми. И дополнительный вред Моргану. Осталось только убедить отца в том, что маркиз Клейтонский жаждет мести.
А если месть Моргана приведет к уничтожению (в буквальном или в переносном смысле) Томаса Уилбертона? Что ж…
— Я согласен, папа, — сказал он наконец, поворачиваясь, чтобы поцеловать руку матери, лежавшую на его плече. Сейчас, как и всегда на протяжении тридцати лет, она безуспешно пыталась защитить сына от мужа. — Да, настало время объясниться, поскольку ты никогда не понимал меня. Прежде всего, вынужден разочаровать тебя относительно того, что ты называешь продолжением рода. Мой дорогой сэр, я с большим удовольствием и величайшим облегчением информирую вас, что вообще не намерен жениться, тем более — производить тебе внуков. Видишь ли, я имел и, клянусь, буду иметь только одного любовника — и тот умер уже три года назад.
Морган стоял в гостиной у двери и улыбался, наблюдая за тем, как Каролина оживленно беседует с его отцом. Ее доброта и преданность сделали так, что Моргану захотелось схватить ее за руку, вывести на улицу и объявить всем, что это его жена — его Каро!
В это утро он ушел от нее на рассвете, неохотно, трижды возвращаясь, чтобы поцеловать ее на прощание, и ушел только потому, что день намечался тяжелый.
Он должен был столько всего рассказать ей, раскрыть перед ней столько секретов, которые долго, слишком долго таил в сердце. Но прошлая ночь была для этого неподходящим временем. Прошлая ночь была временем их соединения, временем закладки первого камня в фундамент той жизни, которую они построят вместе.
Теперь более чем когда-либо он желал, чтобы все поскорее закончилось. Он хотел оставить прошлое позади — теперь, когда у него есть будущее, когда Каролина дала ему возможность смотреть в это будущее с самыми смелыми ожиданиями, с надеждой на счастье.
Но до этого предстояло решить немало проблем. Так, Ферди и мисс Твиттингдон, с которыми он связался только для того, чтобы добиться от Каролины покорности и послушания, теперь осложняли ситуацию и порождали трудности, которые необходимо было преодолеть, прежде чем покончить дело с Ричардом. А он должен был покончить с этим делом, каким бы отвратительным оно ему ни казалось. Он породил цепь событий, которые должны быть доведены до логического завершения; он запалил фитиль — и дело кончится взрывом, хочет он того или нет. Ричард был неглупым человеком. Он должен был что-то заподозрить, — возможно, он уже в основном разгадал замысел Моргана. Теперь уже слишком поздно поворачивать назад.
У него уже не было выбора. Идти вперед было опасно; но еще более опасно — выйти из игры.
— Как к Понту напрямик
Теченье льдистое с упорством неустанным,
Назад не оборачиваясь, держит
Курс на Пропонтик и на Геллеспонт,
Так мысль жестокой поступью идет
Проклятая, не ведая смиренья,
Пока в итоге яростная месть
Ее не поглотит…
Морган взглянул на Ферди, который на этот раз надел не бархатный, а темно-синий костюм, сшитый ему по случаю свадьбы. Свадьба. Жалкий фарс, пародия на свадьбу. Каролина заслуживала лучшего. Он что-нибудь придумает на этот счет, когда покончит со всем этим делом.
— Это было очень мило, Ферди, — сказал он, улыбаясь. — Однако должен сказать, что это плагиат.
Широкая улыбка Ферди преобразила его в шаловливого мальчишку с глазами мертвеца.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95