Ц Все равно не понимаю, что вы так носитесь со своими гор
ами? Подумаешь, горы! Просто большая куча камней.
Ц Конечно, дорогой, Ц язвительно откликнулся толстяк. Ц Горы Ц больш
ая куча камней, море Ц большая лужа воды... А твое хваленое Подмосковье Ц
просто несколько кубических километров сырых дров и очень большая лепе
шка грязи. Плоская, как блин, глазу зацепиться не за что...
Ц То-то я гляжу, что тебя от этой лепешки палкой не отгонишь, Ц ухмыльнул
ся "батоно Николай". Ц Участочек себе прикупил... в куче сырых дров. А уж ден
ег отвалил Ц мама, не горюй! Вот уж действительно куча, куда твоим горам...

Ц Слушай, ты у меня над кроватью кинжал видел? Клянусь, рассержусь когда-
нибудь и тебя зарежу. Взрослый человек, слушай, как не стыдно? Дразнишься,
как маленький... У меня работа такая Ц деньги делать, понимаешь? А где их де
лать, если не в Москве? Вот наделаю побольше и уеду, тебя с собой не возьму, б
удешь тогда локти кусать. А я буду шашлык кушать, кахетинским запивать, на
д тобой смеяться.
Он на минуту умолк и даже прикрыл глаза, погрузившись в приятные мечтани
я, а потом решительно продолжил:
Ц Нет, не так. Не буду я смеяться. Жалеть тебя буду, батоно Николай. Очень с
ильно жалеть. Это же горы, как ты не понимаешь? Куча камней... Нет, уважаемый,
ошибаешься! В горах побывать Ц как у Бога в гостях. Сразу вспоминаешь, кто
ты такой, перестаешь думать, что весь мир вокруг тебя вертится. Ты Ц сори
нка маленькая, ветер подул Ц и нет тебя, и никому уже не интересно, скольк
о денег ты нажил, на какой машине ездил, в каком доме жил. Здесь, в Москве, вс
е потому и суетятся, как тараканы ошпаренные, что в горах редко бывают...
Он вздохнул и замолчал. "Батоно Николай", работавший у толстяка начальник
ом службы безопасности и давно состоявший с ним в приятельских отношени
ях, выдержал небольшую паузу, а потом все-таки спросил:
Ц Зачем же ты оттуда уехал, если так тоскуешь?
Георгий Луарсабович Гургенидзе, чье имя уже на протяжении нескольких ле
т значилось в списке тех, кого принято именовать олигархами, искоса посм
отрел на собеседника, снова вздохнул и с невеселой улыбкой произнес:
Ц Спроси что-нибудь полегче, Коля. Кто может ответить, почему он делает о
дно и не делает другого? Особенно если речь идет, как сказано у поэта, о дел
ах давно минувших дней... Молодой был, хотел мир посмотреть, большим челове
ком стать... Отец всегда говорил: "Учись, Гоги, надо учиться, надо ехать в Мос
кву, становиться человеком..."
Ц Ну, а чем ты недоволен? Ц спросил начальник охраны, внезапно ощутив по
требность немного разрядить атмосферу. Ц Ты всего добился.
Большим человеком стал... Да еще каким большим Ц центнера на полтора!
Гургенидзе не поддержал шутливого тона.
Ц Да, Ц сказал он с печалью в голосе, Ц это верно. Сто сорок три килограм
ма живого веса Ц вот мое главное достижение. Не поверишь, на днях из ванны
вышел, в зеркало посмотрел Ц испугался, клянусь! Думаю: кто такой, почему
не знаю? Настоящий буржуй с плаката времен Гражданской войны, только цил
индра и фрака не хватает.
Ц Так ты ведь и есть буржуй, Ц удивился начальник охраны.
Шутливые споры с хозяином о сравнительных преимуществах гор и равнин, св
иных отбивных и бараньих шашлыков, грузинского вина и русской водки были
ему не в новинку, однако сегодня привычная пикировка явно свернула в как
ое-то новое русло: батоно Гогия, похоже, всерьез загрустил и даже был не пр
очь поплакаться кому-нибудь в жилетку, чего за ним, вообще-то, не водилось.
Отставной подполковник армейской разведки Клыков относился к своему р
аботодателю со сдержанной теплотой, уважая в нем не только удачливого би
знесмена и видного ученого, каковым тот являлся до начала перестроечног
о бардака, но и просто приличного человека и хорошего товарища. Однако не
нужных откровенностей оба старались избегать, и то, что Гургенидзе вдруг
без видимой причины изменил этому правилу, показалось "батоно Николаю" п
ризнаком если не слабости, то, как минимум, накопившейся усталости.
Ц Не знаю, батоно Гогия, Ц продолжал он, закуривая и выдвигая из подлоко
тника пепельницу. Ц По-моему, что сделано, то сделано. Какой смысл жалеть
о том, чего не вернешь? Бараньим пастухом тебе уже не стать, а если станешь
... Не знаю. Хороший бизнесмен, как ни крути, лучше плохого пастуха.
Ц Почему Ц плохого? Ц оскорбился Гургенидзе. Ц Людьми, по-твоему, руко
водить легче, чем овцами? Думаешь, я с баранами справиться не смогу, органи
заторских способностей не хватит?
Клыков рассмеялся.
Ц Действительно, Ц сказал он, Ц об этом я как-то не подумал. Но ты все-та
ки... того... не торопись. Людям ты нужнее, чем баранам.
Ц Это еще почему? Кто сказал?
Ц Я тебе говорю, батоно. Вот возьми, к примеру, меня. Ты в пастухи пойдешь, а
мне куда Ц в овчарки, что ли? А от тебя, Георгий Луарсабович, не я один завиш
у, ты многим людям работу даешь.
Ц А, брось, Ц скривился Гургенидзе. Ц Ты, Коля, коммунистам это расскажи
. Они, в отличие от тебя, считают, что меня даже к баранам подпускать нельзя:
если не украду все стадо, то наверняка морально разложу. Но в чем-то ты пра
в: баранам я уже точно ни к чему. Какой из меня теперь пастух, с таким-то пуз
ом?
Ц Да уж, по горам не поскачешь, Ц непочтительно согласился Клыков.
Ц Вот об этом я тебе и толкую. Печально, Коля, не то, что большинство из нас
занимается не тем, чем хотелось бы, а то, что изменить ничего нельзя. Снача
ла кажется, что все идет путем и менять ничего не надо. Потом изменить что-
то становится трудно Ц не хочется рисковать, терять верный кусок хлеба
ради чего-то неопределенного.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17