– Селия! – воскликнул доктор Бленд. – Как вы можете употреблять такие выражения!
– Вы не видели, как она посмотрела на Кейт, когда та ударила ее. А я видела.
– Бербидж, – внезапно, как человек, которому что-то неожиданно пришло в голову, сказал Бленд, – вы можете идти.
– Сэр... – проговорил дворецкий.
– Ну, Бербидж? – вмешался Клайв. – Что вы хотите сказать?
– Сэр, я...
– Бербидж! – рявкнул Бленд. – Вы можете идти!
– Нет! Подождите! – со сверкающими глазами проговорила Кейт. Клайв, став рядом с нею, взял девушку за холодную руку. – Бербидж только что обошел весь дом, чтобы проверить – все ли заперто. Я слышала, как мистер Стрикленд поручил ему это. Заперты ли двери?
– Да, мисс Кейт.
– Этого не может быть! – борясь со слезами, воскликнула Селия.
Клайв перевел взгляд с Кейт на Селию, а потом, снова повернувшись к Бербиджу, спросил: – Вы ведь говорили, что в половине шестого кучер отвез миссис Деймон в Рединг, не так ли?
– Да, сэр, на станцию. Он уже вернулся и...
– Могла бы миссис Деймон, даже если бы она вернулась со станции, попасть в дом?
– Нет, сэр.
Тени плясали на пурпурно-красных шторах. Хотя лица всех пятерых были хорошо видны в свете ламп, невозможно было сказать, кто так громко вздохнул.
– Спасибо, Бербидж, – проговорил Бленд, – вы можете идти.
– Нет, Бербидж, – сказал Клайв, Mы еще не кончили. Могли бы вы поговорить с дочерью?
– С моей дочерью, сэр?
– Да, если вы не возражаете. Мисс Бербидж упомянула, что ей что-то припомнилось, какое-то впечатление, оставшееся от того, что она видела на лестнице. Она хотела рассказать об этом мистеру Деймону, он, однако, погиб прежде, чем она успела это сделать. Не согласится ли она рассказать это же нам?
– Я сейчас приведу дочку, сэр, – чуть помедлив, проговорил Бербидж.
Через несколько минут они уже были в салоне. Все продолжали стоять так же, как перед выходом Бербиджа, только Кейт поставила лампу на стол, а доктор на белый мраморный камин.
Клайв был уверен, что Бербидж ничего не сказал дочери, но, тем не менее, Пенелопа выглядела встревоженной. Глаза ее беспокойно бегали, руки нервно поправляли кринолин.
Клайв на мгновение замялся.
– Мисс Бербидж, – проговорил он наконец и увидел, с каким вниманием девушка смотрит на него, – вы говорили своему отцу, что вспомнили или, по крайней мере, думаете, что вспомнили что-то о незнакомце, появившемся вчера ночью на лестнице. Это так?
– Да, сэр.
– И вы намекнули, что к этому имеет отношение ваша близорукость, правильно?
– Да, сэр.
Теперь голос ее звучал упрямо.
– Прошу тебя, Пенелопа! – вмешалась Кейт. – Скажи, мог этот человек быть переодетой в мужчину женщиной?
Пенелопа широко раскрыла глаза. «Так и есть, – подумал Клайв. – Именно это она и хотела сказать».
– Ну же, Пенелопа! – воскликнула Селия. – Что ты собираешься сказать нам? Это была женщина?
Ответ Пенелопы вряд ли содержал больше десятка слов, но после него все погрузилось в еще большую тьму, чем прежде.

8. Джорджетта Деймон

На следующий день около полудня кеб катился по ухабистой мостовой Оксфорд Стрит. Улица была и пыльной, и грязной, хуже всего, однако, были шум и тряска.
Сидевший в экипаже Клайв Стрикленд оставил начатый было спор со своим спутником и взглянул на левую сторону улицы.
Они как раз миновали Риджент Серкес. Контора Джонатана Уичера должна была быть над парикмахерской в соседнем с «Пантеоном» доме, чуть недоезжая грязного и пользовавшегося дурной славой квартала Сент-Джайлс. Внимание Клайва привлек человек, выделявшийся из заполнившей тротуар толпы.
Это был бородатый полисмен в шлеме, привычной, неторопливой походкой шагавший вдоль улицы.
Полиция! Борода!
И то и другое вызвало у Клайва невеселые мысли.
Хотя Клайв был уверен, что сумеет вовремя вернуться в Хай – Чимниз, его не без оснований мучила мысль о том, что подумает беркширская полиция об его исчезновении. Не меньше мучили его и другие сомнения.
– Девушка лжет, – проговорил он. – Голову даю на отсечение, что Пенелопа Бербидж лжет.
– Вполне возможно, старина, – согласился Виктор. – Только что она, собственно, сказала?
– Борода!..
– Нет, а все-таки? И кто убил старика?
– Не знаю, Виктор. Пенелопа только еще больше все запутала. Кстати, не замечаю, чтобы ты так уж переживал смерть отца.
– Если ты имеешь в виду то, что я еще не в трауре, то это просто потому, что траурный костюм еще не готов. Я всего два часа назад получил телеграмму от Бленда.
– Я не это имел в виду.
– Догадываюсь. Что ж, я не умею заливать платочки слезами только потому, что так положено. Таких и без меня достаточно.
Их кеб едва не столкнулся с ехавшей навстречу каретой. Виктор чертыхнулся сквозь зубы, но его холодные, серые глаза даже не дрогнули.
– Мой старик не был человеком, имевшим современные взгляды, и все же он согласился, чтобы я жил в Лондоне, и прощал мне такие вещи, которые никогда не стерпел бы другой. Нелегко мне будет теперь самому становиться на ноги.
– Ты, как всегда, остаешься, хоть и добродушным, но эгоистом. А теперь, старина, я попрошу тебя ответить на пару не слишком, может быть, приятных вопросов. Когда ты говорил, что Кейт и Селия в опасности, ты имел в виду, что кто-то ненавидит их и не прочь любой ценой от них избавиться?
– Да! В первую очередь я думал о Кейт. Тогда, во вторник, то, что разговор сначала зашел о Селии, получилось просто случайно.
– И кто же ненавидит их? Твоя мачеха?
– Моя мачеха? Джорджетта? – Виктор вдруг выпрямился. – Господи, что ты!
– Ты думал не о ней?
– Нет, конечно! Я всегда восхищался Джорджеттой и не раз говорил тебе об этом. Артистка там или не артистка, но отцу было хорошо с нею.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58