о пари, которые он заключал, когда значительные суммы денег переходили из рук в руки; о его необычном, эксцентричном характере, постоянно доставлявшем материал для газетчиков, что бы он ни сделал или ни сказал.– Забудь об этом, – сказал ей Чарлз в поезде, увозившем их в Квинз-Фолли, когда Ария старалась выплакать весь тот ужас и боль, которые переживала с тех пор, как весть о гибели их отца попала в заголовки газет.– Забудь об этом… и о нем! – добавил он тихо, как бы стыдясь своих слов.Крепко держась за руку брата, Ария верила, что это возможно. До той минуты, когда они прибыли в Квинз-Фолли. Она никогда не забудет выражения, которое появилось на лице Чарлза, когда они вошли в дом и обнаружили, что он пуст.– Наверное, он убрал мебель куда-то в одно место, – в замешательстве произнес Чарлз.Но Ария знала правду еще до того, как Нэнни, которая все годы, что их не было, присматривала за домом, приковыляла вниз по задней лестнице и рассказала им, что произошло.– Мебель увезли вещь за вещью, милые мои, – сказала она. – Из Лондона приезжал фургон с письмом от вашего отца, где было сказано, что я должна отдать им то кресла работы Шератона, Томас Шератон (1751–1803) – английский мебельщик XVIII века, изделия которого отличались простотой и изяществом линий (Примеч. пер.)

то серебряное зеркало в Елизаветинском стиле.– И его тоже? – резко спросил Чарлз. Нэнни кивнула.– Его продали на аукционе Кристи два года назад за три тысячи фунтов.– Я выкуплю его! – вскричал Чарлз. – Я все выкуплю. Это мои, мои вещи, слышите?!Его голос эхом отозвался в пустых комнатах. Но в глубине души Ария понимала, что это всего лишь бравада, понимала еще до того, как приехал адвокат, чтобы с цифрами в руках показать, как мало у них осталось.– Он обесчестил наше имя, – в ярости произнес Чарлз, но в глазах у него стояли слезы.А сейчас с ноткой вызова в голосе Ария по буквам продиктовала фамилию, которую решила взять:– М-и-л-б-э-н-к.– Имя?– Ария.– Необычное имя, – сказала миссис Бенстэд, и впервые в ее голосе послышалось что-то человеческое. – Впрочем, нам тут часто встречаются причудливые имена. Обычные, простые имена сейчас не в моде. Меня, например, назвали Глэдис, и мне бы и в голову не пришло выдумывать себе какое-нибудь другое имя.Ария промолчала. Закончив записывать, миссис Бенстэд подняла голову.– Работу секретаря, я полагаю?– Я бы хотела несколько иную работу, – нерешительно сказала Ария.– В каком смысле? – осведомилась миссис Бенстэд.– Точно не знаю, – ответила Ария. – Видите ли, я бы хотела что-нибудь такое, что… даст мне хорошее жалованье. Может быть, скорее даже… исключительное жалованье. А поскольку я не владею стенографией, то быть секретарем – это вряд ли та работа, которую я смогла бы делать хорошо.– Вы не владеете стенографией! – с легким презрением в голосе произнесла миссис Бенстэд. – Это сильно усложняет дело. Даже несмотря на нехватку секретарей, от них все-таки требуется умение стенографировать. Ничего не поделаешь – быстрота – важная вещь.– Да, я согласна, – сказала Ария. – Просто я подумала: может быть, есть еще что-нибудь.– А чего бы вы хотели? – спросила миссис Бенстэд. – Тут есть одна женщина, которой нужна секретарша, которая проживала бы в ее доме. Это значит, что много платить она не будет, и, кроме того, предполагается, что вы должны помогать по дому в отсутствие других слуг. – Продолжая говорить, она ногтем раскрыла журнал. – Хороший адрес – дом на Верхней Гросвенор-стрит. Хотите попытаться?– Нет, спасибо, – ответила Ария. – Я имела в виду не это.– Посмотрим, что еще у нас есть, – сказала миссис Бенстэд. – Экономка для одинокого джентльмена. Вы должны хорошо уметь готовить, если пойдете к нему. Он такой привередливый.– Я не умею готовить, – сказала Ария. – Во всяком случае, недостаточно хорошо для этого.– Тогда это не годится. Так, есть тут одно место… – Миссис Бенстэд замолчала.Неожиданно вошла девица из приемной и прикрыла за собой дверь.– Она вернулась! – тихо сказала она миссис Бенстэд. – Он ее уволил!– Неужели миссис Каннингэм? – недоверчиво спросила миссис Бенстэд.– Да! И еще он передал, что вы должны позвонить ему в «Кларидж» в двенадцать часов.Миссис Бенстэд посмотрела на часы.– Но уже больше двенадцати.– Да. Она говорит, что поезд, на котором она вернулась в город, опоздал.– А за что он ее уволил?– Вы еще спрашиваете? – спросила девица, презрительно скривив губы. – Причина все та же!– Никогда не думала, что миссис Каннингэм может оказаться такой дурой. О боже, надо позвонить ему и пообещать кого-нибудь взамен. Найди-ка мне журнал.– Не стоит, – ответила девица, – там все равно никого нет.– Все равно нужно что-то сделать для него.В волнении миссис Бенстэд делала затяжку за затяжкой, пока дым сигареты не окутал ее, как облако. Она подняла трубку, набрала номер и через мгновение сказала:– Соедините меня с мистером Дартом Гуроном. Наступила пауза; когда она произнесла в трубку:«Алло!», голос ее изменился и стал заискивающе-подобострастным.– О, доброе утро, сэр! Это говорит миссис Бенстэд. Только что вернулась миссис Каннингэм. Мне так жаль, что она не справилась.Похоже человеку на другом конце линии было что сказать по этому поводу. Миссис Бенстэд внимательно слушала.– Да-да, конечно, сэр, я понимаю. Я так огорчена. У нее были такие хорошие рекомендации, не могу понять… Да, я сделаю все от меня зависящее… Нет-нет, мы обязательно кого-нибудь подыщем. Совсем нет нужды искать в другом месте. Мы учтем ваши требования, как всегда… Да-да, это точно. К трем часам… Да, конечно, сэр! Постараюсь найти кого-нибудь к этому времени.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69