Я дала ей немного моих румян, и ни ее отец, ни ее мать, ни кто-либо еще из присутствовавших на том вечере не имели ни малейшего понятия, почему у Эвелин, которая всегда была очень бледной и хрупкой, вдруг появился нежный живой румянец.
— Не могу поверить, что мама так поступала! — воскликнула Сабина.
— Я раскрою тебе еще один секрет. После этого она еще много раз брала мои румяна, особенно с тех пор, как влюбилась в твоего отца.
— Папа ужаснулся бы, узнай он об этом.
— Неведение избавляет многие человеческие сердца от ненужных переживаний, — сухо заметила леди Тетфорд. — А теперь Мари посмотрит, что можно сделать с твоим лицом. Поверь, никто ничего не заметит.
Румянец, несомненно, выглядит абсолютно естественным, подумала Сабина, глядя на свое отражение. Из зеркала на нее глядело знакомое до боли личико, и все же легкий румянец на щеках и губах и невидимый слой пудры на маленьком носике придавали ему новое выражение.
— Вот теперь ты выглядишь просто восхитительно, — одобрила леди Тетфорд. — Когда ты станешь такой же старой, как я, ты поймешь: вопреки известному выражению, что грех золотить лилию, нет на свете такой лилии, которую нельзя было бы украсить позолотой.
Сабина рассмеялась и сквозь смех проговорила:
— Благодарю вас, вы так добры ко мне. И за платье. Я лишь надеюсь, что на этом рауте не допущу какой-нибудь глупости. Я не часто бывала на приемах.
— Но ты же, разумеется, бывала в свете в Лондоне? — спросила леди Тетфорд. — Я смутно помню, как читала о твоем дебюте.
— Да, я гостила у маминой сестры. Она живет на Он-слоу-сквер, — пояснила Сабина. При этом воспоминании по ее лицу пробежала тень, леди Тетфорд заметила это и воздержалась от дальнейших расспросов.
— Пойдем, детка, — сказала она, беря свою длинную накидку из бесценного меха шиншиллы.
Мари принесла накидку и для Сабины. Накидка из бледно-голубого бархата была подбита нежнейшим лебяжьим пухом, и девушка, тихонько ахнув от восторга, немедленно закуталась в нее по самый подбородок.
— Это последний писк моды в Париже, — объяснила леди Тетфорд.
— Как же вы добры ко мне, очень, очень добры! — проговорила Сабина, чуть дыша от переполнявших ее чувств.
Леди Тетфорд взглянула сверху вниз на обращенное к ней взволнованное личико.
— Когда-то я мечтала о дочери, — ответила она. — И теперь, быть может, она у меня появилась.
Сабина почувствовала, как ее глаза тут же наполнились слезами. В голосе леди Тетфорд слышалась грусть одинокого человека, и эти печальные нотки глубоко тронули девушку, хотя она не могла знать об их истинной причине. Подчиняясь внезапно охватившему ее порыву, дна протянула руки к старой женщине, но леди Тетфорд уже направилась к дверям. В ее крашеных волосах сверкали бриллианты, а оборки ее юбки колоколом вздымались позади нее, когда она спускалась по лестнице.
Сабина была преисполнена еще большей благодарности к своей благодетельнице, когда они вернулись домой в ту ночь, но почему-то ей так и не удалось найти слова, чтобы выразить свои чувства, да и леди Тетфорд не могла говорить ни о чем, кроме своего выигрыша в рулетку.
— Я знала, что моя система наконец-то оправдает себя, — говорила она. — Я проигрывала всю неделю, но сегодня вечером все мои шаги оказались верными.
— Это было так увлекательно, видеть, что числа, на которые вы ставите, неизменно выпадают, — согласилась Сабина.
— Увлекательно! — повторила леди Тетфорд, тихонько засмеявшись. — В целом мире не сыскать подобного волнения, но тебе пока этого не понять. Тебе придется подождать, пока ты доживешь до моего возраста. Только тогда ты поймешь, о чем я говорю.
Ее глаза блестели, и, глядя на нее, Сабина почувствовала, что сейчас перед ней совсем другой человек. Леди Тетфорд была лихорадочно возбуждена, напряжена. Все ее внимание было сосредоточено на игровом столе; казалось, она забыла обо всем на свете и не видела ничего вокруг — только этот крутящийся шарик, бегающий по колесу рулетки.
Старая дама никак не хотела уходить, хотя перед ней уже собралась внушительная горка монет, и Сабина была весьма удивлена, когда к леди Тетфорд подошел служащий в ливрее, наклонил свою напудренную голову и что-то прошептал ей на ухо. Девушка стояла рядом и невольно расслышала его слова:
— Уже три часа, мадам.
Какое-то мгновение леди Тетфорд не двигалась, продолжая пристально наблюдать за происходящим на игорном столе, и казалось, не слышала его слов. А потом, почти не разжимая губ проговорила:
— Вы, должно быть, ошиблись. Неужто уже так поздно?
— Да, уже три часа, мадам, — ответил человек в ливрее.
С явной неохотой леди Тетфорд поднялась из-за стола. Она механически собрала свои деньги, все еще не отрывая глаз от крутящегося колеса рулетки, и наконец повернулась к столу спиной. На ее лице словно погас какой-то таинственный свет.
— Мы должны ехать домой, Сабина.
Они прошли по сверкающим, залитым светом залам, И леди Тетфорд машинально улыбалась женщинам, которые желали ей доброй ночи, и мужчинам, которые отвешивали ей вежливые поклоны, когда она проходила мимо. Усевшись в карету, она начала говорить о своей игре в этот вечер, и оживление вернулось к ней.
— Я была уверена, что моя система сработает. Сегодня вечером я выиграла больше двух тысяч фунтов.
— Так много? — спросила Сабина с благоговейным испугом.
— Но если учесть мою игру за месяц, я все еще в проигрыше, — заметила леди Тетфорд. — Я уже начала было думать… нет, система должна работать, и завтра я выиграю снова.
— Вы ходите сюда каждый вечер? — поинтересовалась Сабина.
— Ну разумеется! А для чего же еще жить в Монте-Карло?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79