Только артист обладает даром перевоплощения, которым все участники нашего хора обязательно должны обладать.
-- Бывают не артисты, а исполнители арий. Вы не должны брать с них пример, -- убеждала нас Маргарита Васильевна.
С тех пор как Виктор Макарович ушел из хора, она все время ссылалась на него, цитировала то, что он говорил тридцать лет назад, и двадцать лет назад, и совсем недавно.
-- Представьте себе, что нас слушает Виктор Макарович! -- восклицала она.
Ребята представляли себе это, и Маргарита Васильевна хвалила их:
-- Вот так... Совсем другое дело. Вы чувствуете? "Должно быть, раньше она просто не хотела отвлекать наше внимание от Виктора Макаровича, -- думал я. -- И поэтому вела себя незаметно. Выходит, он действительно чуть-чуть преграждал ей дорогу?"
Особое внимание Маргарита Васильевна уделяла средней группе. Она даже высказала мнение, что Лешка может иногда запевать.
-- Вот видишь, -- сказал я Лешке. -- Как хорошо, что вы не вовремя вступали на отчетном концерте!...
-- Сознаться, что ли? -- ответил мне Лешка.
-- Я уже сознался. Так что запевай абсолютно спокойно!
У нас с Маргаритой Васильевной было хорошее настроение: мы ждали художественного руководителя.
Маргарита Васильевна требовала, чтобы программа на репетиции выглядела точно так же, как на концерте. Поэтому я выходил на авансцену, объявлял номера и произносил объяснительный текст. Когда я объявил "Ноченьку" из оперы Рубинштейна "Демон" и сказал все, что нужно было, о поэме Лермонтова, которая "легла в основу", в Малом зале появился Дирдом.
-- Я пришел, чтобы сообщить вам наиприятнейшее известие! -- начал он. Испугался, что мы не поняли, и пояснил: -- Если перефразировать реплику Городничего из комедии "Ревизор". -- Потом он гордо оглядел нас всех: --Только что я подписал приказ о создании ансамбля "Взвейтесь кострами!...". Он органично включит в себя вас, всю нашу хореографию и оркестр.
-- Ура! -- крикнул я. Меня поддержала средняя группа.
-- Вы на репетиции, -- произнесла Маргарита Васильевна, взглянув на меня.
-- Продолжайте работать, -- сказал Дирдом. И удалился.
-- Маргарита Васильевна, разрешите мне выйти, -- сказал я.
-- Но ведь репетиция не окончена.
-- Я должен выйти. Простите, пожалуйста... Она сделала вид, что очень удивлена.
Я вышел из Малого зала и помчался по коридору. Внизу, возле кассы, был автомат... Я должен был сообщить Виктору Макаровичу о том, что мы победили!
Пробегая мимо доски приказов, я притормозил, остановился...
В центре доски висел новенький приказ по Дому культуры. Он сообщал о том, что создается пионерский ансамбль "Взвейтесь кострами!...".
А во втором пункте было написано: "Художественным руководителем утвердить Евгения Аркадьевича Наливина, заслуженного артиста республики".
-- Ты что, уснул? -- спросила меня уборщица, подметавшая коридор
Я десятый или двадцатый раз перечитывал второй пункт приказа. Нельзя сказать, что я не верил своим глазам... Я не верил тому, что это кто-то мог написать, кто-то напечатать на машинке и вывесить в коридоре.
"Как же так? -- спрашивал я себя. -- Как же так?!" Я без разрешения вошел в кабинет. Дирдом разглядывал афиши, висевшие на стене.
-- Художественным руководителем должен был быть Виктор Макарович... --сказал я -- Это ведь было решено!
-- Кем решено? -- спокойно спросил Дирдом.
-- Об этом все знали. И мама и я...
-- Вы с мамой? -- рассмеялся Дирдом. -- Вы назначили художественного руководителя? Исходя из чего?...
-- Виктор Макарович всю свою жизнь... Он сорок лет...
-- Стаж работы -- это еще не все, -- ответил Дирдом. -- Исходить надо из интересов Дома культуры. Заслуженный артист, всему городу известный певец приходит к детям! Руководит нашим ансамблем!... Неужели ты не понимаешь, как это прекрасно? Для афиши, для лица нашего Дома, для зрителей...
-- Это невозможно, -- сказал я
-- То есть как... невозможно? В коридоре висит приказ.
-- А Наливин? Неужели он согласился?!
-- Я ему объяснил. И он понял. В отличие от тебя... Искусство --жестокая вещь.
-- Это вы -- жестокая вещь! -- сказал я.
Дирдом испугался. Наверно, у меня было такое лицо... Он ничего не ответил, не выгнал меня из комнаты.
-- Но ведь Наливин сказал, что не хочет работать с детьми. Я сам слышал.
-- Он пошутил. Кто же не любит детей? Ты пойми... Виктор Макарович --это пройденный этап. Будущее -- за Наливиным!
-- Потому что он -- заслуженный?...
-- Заслуженно заслуженный! Как сказал Виктор Макарович, которого я уважаю не меньше, чем ты. К тому же и молодой! Или, как говорят, перспективный. На таком имени наш "костер" взовьется гораздо выше и ярче.
Очень довольный последней фразой, Дирдом как бы опять проглотил стакан сладкого морса и заулыбался.
-- Но Наливин собирался идти туда, где учат... вокалу. Я сам слышал.
-- На наше счастье, там не оказалось вакантного места!
-- А Лукьянов?
-- Откуда ты знаешь Лукьянова? -- Дирдом внимательно взглянул на меня.
-- И он согласился?
-- Он всегда исходит из интересов дела. А откуда ты его знаешь?
Мне казалось, что ждать нельзя, что дорога каждая минута. Как будто речь шла о спасении тяжелобольного. "Надо разыскать маму и папу! Немедленно!..." -- решил я. И выбежал из кабинета.
Бухгалтерия находилась на втором этаже управления строительством, а отец работал на третьем. Но я не только поэтому решил сперва побежать к маме. Просто я знал, что она-то уж не растеряется и найдет выход из положения. И потом... в трудные минуты мама всегда умеет взять себя в руки. "Собраться", как говорит отец.
"Этого не может быть! -- рассуждал я сам с собой по дороге. -- Мама придумала все это ради того, чтобы Виктор Макарович.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16